Шрифт:
— Родители, значит, в курсе?
— Ну, про дар знают, конечно… Правда, не особо всё это одобряют.
— Почему?
— Верующие, — лишь сказал он и, отвернувшись, умолк.
Глава 26
«Колыбель» находилась в черте города. Со стороны тюрьма выглядела, как обычно: крепкие металлические ворота, высоченные стены с колючей проволокой и наблюдательные вышки. Забавно, что на протяжении нескольких лет здесь содержался один единственный эксфэр — да и тот, как я знал, не имел отношения к синдикату.
Нас проверили на посту, и мы зашли внутрь. Через несколько минут нас встретил Юрий — капитан, которого перевели в наше управление из ЦСН. Он кивнул двум агентам, сопровождавших нас, а затем поочерёдно посмотрел на меня и Максима:
— Ну что, готовы к работе?
— Готовы, товарищ капитан.
— Познакомьтесь. — Он указал рукой на мужчину, которого я видел впервые. — Старший инспектор отдела охраны.
— Матвей, — поздоровался мужчина, протянув ладонь.
— Константин.
— Максим.
— Идите за мной.
Мы очень медленно передвигались по тюрьме, то открывая двери, то закрывая их, прежде чем пройти дальше. В конце концов мы дошли до широченного помещения с высоким-высоким потолком. Я посмотрел по сторонам у видел металлические двери.
— Тюремные камеры на два этажа, — сказал Матвей.
— Сколько здесь мест? — спросил я.
— Восемьдесят. Дальше ещё два точно таких же помещения.
— Значит, всего двести сорок камер, — пробубнил Максим.
— Если припрёт, расширимся, — произнёс Матвей и, посмотрев на Юрия, сказал: — Нам бы Володю сначала дождаться.
— Володю?
— Тьфу ты! Владимира Николаевича — начальника отдела режима и надзора. Он сейчас что-то с вашими там обсуждает.
— Мы не спешим.
— А камеры как-то защищены? — спросил Максим. — Тут же не обычные заключённые.
— Ещё бы, — кивнул Матвей. — Усиленные стены, толстенная дверь, а изнутри всё обшито металлом, чтобы в случае чего ток пустить.
— Ток?
— Ну да. Вдруг стену громить начнут? А если под напряжением будет, то никто и дёрнется. Ещё и на каждом ошейники с зарядом.
— Про ошейники слышали.
— Ну ещё и наблюдение с каждого угла. Тюрьма добротная, хорошая. Вы если…
Матвей не договорил, потому что здание вдруг заметно тряхнуло. Мы все переглянулись, и Максим неуверенно спросил:
— Землетрясение?
Я почувствовал под ногами вибрацию ещё раз, и вдруг завыла сирена. Из рации Матвея донеслось:
— На нас напали!
— Кто?!
— Не знаю, но они взорвали ворота!
— Открывай двери! — заорал Юрий. — Быстрее!
— Остаёмся здесь! — сказал Матвей. — Раз тревога сработала, поддержка выехала! — Он посмотрел в другой конец помещения и погрозил кулаком двум надзирателям: — Коля, Олег, чего встали, как вкопанные?! Занимайте позицию!
Рация Матвея начала беспрерывно шуметь: то и дело кто-то передавал приказы. Я почувствовал ещё один толчок под ногами, и Максим тревожно спросил у меня:
— А нам что делать?
— Наблюдать, — ответил я, перехватывая пистолет поудобнее. — Посмотрим, чем закончится.
— Какой-то ты чересчур спокойный, — нервно сказал он, а затем его лицо вдруг прояснилось: — Ты в симуляции?
— Да.
— Давно?
— Как проснулся.
— Это хорошо…
— Они дошли до первого корпуса! — раздалось из рации. — Когда придёт подмога?!
Я расслышал автоматные очереди и крики. Мы рассредоточились и выставили оружие. На мгновение всё затихло, а затем я услышал какое-то странное шипение. Приглядевшись, я заметил, как начала образовываться дыра в двери — с каждой секундой она становилась всё больше и больше. Юрий открыл огонь, и мы поддержали его, однако через миг внутрь залетела граната.
— На пол!
Едва я успел упасть лицом вниз, как раздался взрыв. В ушах раздался оглушительный звон, словно одновременно зазвенела тысяча колоколов; воздух наполнился дымом и пылью. Мне хватило нескольких секунд, чтобы прийти в себя и встать на колено — всё-таки не первый раз бываю в такой заварухе. Я прислушался к ощущениям: вроде бы осколки меня не задели.
Я схватил пистолет двумя руками и, увидев силуэт в дверном проёме, начал палить наобум. Меня поддержали откуда-то сзади, однако ответный огонь не заставил себя ждать, и пришлось прятаться за одним из столов.
Слух начал потихоньку возвращаться, и до меня донеслись непрекращающиеся стоны поблизости. Вскоре я услышал Максима:
— Больно… Больно…
Я увидел его лежащим невдалеке. Максим держался дрожащими руками за живот и прерывисто дышал. Он повернул ко мне своё лицо и пробормотал: