– Это где же…

– Там речка, – объяснил я. – Левый берег в камышах, а правый крутой, с красной глиной и гнёздами ласточек… Всё просто ювелирно!

Он польщённо улыбнулся, но как-то неуверенно, я уловил некую тревожность, уточнил:

– Что-то не так?

Он промямлил:

– Рад, что понравилось… Но, шеф, бабочек я не запускал. Надо бы, но не успел.

Я насторожился.

– Тогда откуда?

Он сказал с неуверенностью:

– Не знаю, но… может быть, как бы в общем пакете с местной флорой?.. Где камыши, там и стрекозы, а камыши я сам планировал разместить вдоль левого берега… Но ещё не приступал, правда.

– Стрекозы, – сказал я, – фауна, а не флора, её вводим на втором этапе, когда все локации зафлорены и зачищены от багов. Так откуда? И бабочки!

Он сказал торопливо:

– Я проведу расследование, шеф. Работали над фауной многие…

– Но вводил только ты?

Он сказал потерянно:

– Шеф, я разберусь, обещаю.

– Разберись, – сказал я строго.

Остаток дня я то и дело возвращался мыслью к этим чёртовым стрекозкам и бабочкам, сам как бы случайно попытался выяснить, кто приложил руку, когда у всех свой строго очерченный участок работы, но разобраться не удалось, никто не признавался в такой красивой шалости, да и я сам понимал, что никто, кроме Невдалого, не мог их туда запустить.

Это не просто раскрыть коробку с бабочками, как можно в реале, а здесь справиться может только профи высокого левла, повод для хвастовства, так что вместо ликования у меня остались смутная тревога и непонятки.

Может, Невдалый всё-таки сам запустил и забыл?.. Но забыть такое, это же четвёртый уровень деменции!.. Нет, что-то иное…

«Алкома», что ли? Не-е-ет, компьютер, простой или квантовый, каким бы мощным ни был, никогда не обретёт сознание и безопаснее от этого не станет. Скорее, наоборот, услужливый дурак опаснее врага, а когда этот услужливый ещё и обретает мощь по самое не могу, то ходи на цыпочках и трижды подумай, что хочешь сказать и как сказать.

Надо провести дополнительный инструктаж. Со всеми вытекающими. Кроме того, сократить число лиц, которые могут общаться с «Алкомой», а то всех слушает и мотает себе на нейроморфный ус, а надо, чтобы слышала только проверенных и доверенных.

А ещё вбить в головы мысль, что и проверенные теперь должны трижды подумать, что говорят, прежде чем открыть рот даже в пустом помещении.

– Лысенко, – сказал я по связи, – зайди ко мне. В кабинет.

Он ответил с ноткой недовольства:

– А так нельзя?

– Нет, – отрезал я. – Нужен зрительный контакт, а у тебя хоть и блудливые глазки, но я всё вижу!

– Иду, – ответил он покорно. – Ave, Caesar, morituri te salutant.

Вообще-то у него, как у большинства, простейшие алгоритмы: поесть, поспать, трахнуть, хоть и не всё, что движется, алгоритм низшего уровня не допускает сбоев, потому особь гребёт под себя только особ противоположного пола. Даже отбирает репродуктивного возраста, хотя вряд ли сознательно, многое за нас решают заложенные в ДНК программы, до которых наука ещё не добралась, потому рулят практически всем, оставляя таким, как в нашем коллективе, только чистую науку.

Я подумал с завистью, что это же здорово, а тут всё ещё следишь, как правильно положить вилку, в каких случаях можно класть локти на стол, а у него всё на автомате: никогда не помнит, как доехал до места работы, это обязанности тела, а он устроился в нём такой умный и красивый, занят любимым творчеством в мире абстрактных формул.

Только этим разделением функций можно объяснить, как вот такой грубый и примитивный ухитряется виртуозно жонглировать сложнейшими математическими конструкциями, а в расчётах, к радостному ужасу присутствующих, не раз обгонял по скорости суперкомпьютеры.

Ему до фени, что вот-вот начнётся трудный и опасный переход из мясных человеческих тел в кремнийорганику или что-то вообще другое, он и сейчас в своём теле, как пассажир с чемоданом в руке, готов в любое время пересесть в более удобный транспорт.

Он вошёл, осторожно ступая, словно у меня весь кабинет усеян противотанковыми минами, с некоторой замедленностью опустился в кресло напротив.

– Шеф?

Я спросил требовательно:

– Как «Алкома»?

Он встрепенулся, ждал грозы, а я пока ещё не достаю биту, сказал преувеличенно радостно:

– Шеф, даже не представляете, как наша девочка пашет!.. Всё быстрее и быстрее!.. Я бы на такой женился, чесс слово!

Я посмотрел исподлобья, сердце тревожно постукивает, спросил раздельно:

– Но разве не так должно было быть?

Он чуть приподнялся на стуле, снова сел, ответил с радостным энтузиазмом, больше свойственным школьнику, чем серьёзному сисадмину с сорокалетним стажем:

– Будто не знаете, сколько сперва косяков! А наша девочка глотает добавочные кубиты, хотя они и не кубиты, а триплеты, как щука мальков. И за их счёт ещё как ускоряется!.. Ну прям как Форнателло на поле!