Шрифт:
– Он ведь дочь свою оберегал.
Сигэмару догадался, что этими скупыми словами Тихая хотел сказать, каким замечательным человеком был его дед. Он тихонько улыбнулся и ответил:
– Спасибо. Может, Юкия и Итирю – хорошие хозяева, просто у них нет родных-коней. Они добрые, но ничего не поделаешь: иногда просто нельзя что-то понять, пока не испытаешь сам.
Тихая ничего не сказал, однако и возражать не стал.
– Так что зря ты отталкиваешь их, это тебе же во вред. В общем, как мы с тобой никогда не станем благородными, так и они не могут вывернуться наизнанку и пережить то, что выпадает на долю горных воронов.
Сигэмару потянулся.
– Мне кажется, ничего страшного, если одни люди знают то, что неизвестно другим. Лучше так, чем тратить все силы, стараясь понять друг друга. Достаточно осознать: твое непонимание не причина унижать ятагарасу, которые живут в незнакомом тебе мире.
– Хочешь сказать, надо молча терпеть издевательства благородных? – иронично спросил Тихая, и Сигэмару расхохотался.
– Ну вот еще! Можно высмеять узколобых, которые видят мир только под одним углом. Но если высмеивать только благородных, будешь как они.
Тихая помолчал, глядя себе под ноги, а потом тихонько вздохнул.
– Я запомню это.
– Буду рад.
Они еще постояли так: Сигэмару смотрел в небо, а Тихая глядел в землю, засунув руки в рукава.
– Один человек был мне как родной. Однажды его несправедливо обвинили в краже и отрезали ногу. А на самом деле преступление совершил сын помещика, у которого семья моего близкого арендовала поле.
На эти слова Сигэмару ответил лишь:
– Вот оно что…
Похоже, несчастному отрубили третью ногу, которая появлялась в птичьем облике. Тем, кто заключал контракт и работал конем, подвязывали ее особой веревкой, чтобы без дозволения хозяина они не могли обращаться в человека. Однако те, кого насильно делали конем, отрубив ногу, больше никогда не могли стать людьми.
Тихая в первый раз поднял голову и посмотрел на Сигэмару.
– Только ты об этом…
– Никому не скажу. Пока ты сам не решишь, что им можно это знать.
– Думаешь, такой день придет? – Тихая явно не надеялся, однако Сигэмару серьезно кивнул.
– Непременно. По крайней мере, я в это верю.
Глава вторая
Акэру
– Добрый день! – сказал мальчик с лаково-черными, как бездонные озера, глазами.
Его кожа отражала лучи заходящего солнца и, казалось, превосходила белизной магнолию. На тонкие плечи наброшена шелковая накидка, гладко уложенные волосы спадали с плеч. Какой же он красивый! Это было мое первое впечатление при виде Его Высочества молодого господина.
В те дни мать все время посвящала моему старшему брату – наследнику отца – и старшей сестре, которую готовили к замужеству с молодым господином. А меня предоставили самому себе, и я, пытаясь завладеть вниманием взрослых, только и делал, что озоровал. Вот и тогда я пробрался в домик на отшибе усадьбы и спрятался, потому что дамы предупредили: «Будет важный гость, ни в коем случае не входи туда без разрешения».
Даже сейчас отлично это помню. Наступили сумерки. Я пролез под живой изгородью из камелии – она еще не зацвела – и заглянул в домик. Хотелось проникнуть внутрь и все там рассмотреть, если никто не помешает. Однако на веранде в красных лучах солнца кто-то сидел.
Закатное небо было такого яркого маренового цвета, что окрасило белую магнолию розовым. Человек смотрел на плавно падающие с дерева лепестки и первым заметил меня. Он как ни в чем не бывало поздоровался.
– Здравствуйте. – От волнения мой голос задрожал, срываясь в комариный писк.
– Ты ко мне? Принес послание от госпожи Масухо?
Я удивился, как фамильярно он назвал мою сестру, и молча покачал головой.
– Значит, ты обычно здесь играешь? Извини, что помешал.
При этих словах паника охватила меня.
– Нет! Мне просто велели не входить сюда. А я…
– …А ты вошел.
– Вошел…
Я помнил слова дам, поэтому уже догадался, что этот мальчик и есть «важный гость». Наверняка сейчас он позовет слуг и меня выбранят, но он сказал нечто совсем неожиданное.
– Ладно, сохраню это в тайне.
Я удивленно поднял на него глаза и увидел, как гость прижимает к губам указательный палец.
– Ты ведь тоже не хочешь, чтобы тебя ругали. Значит, не говори никому, что мы здесь встретились. Хорошо?
Я раскрыл рот. Будь там мой старший брат, мне бы точно досталось. На меня часто смотрели с укоризной за проказы, но никто еще не говорил: «Я сохраню это в тайне». Пожалуй, в тот момент я впервые в жизни понял, что бывают товарищи по шалостям.
– Хорошо. Секрет! – И я тоже приложил палец к губам.