Мириэм полусидела на большой картонной коробке, держа на руках красивую фарфоровую куклу.

– Право, я уж думала, вы никогда не откроете, - сказала она капризно. Ну-ка, помогите мне внести эту штуку, она ужасно тяжелая.

Не натиск чужой силы, сродни колдовской, ощутила миссис Миллер, нет, скорее какое-то непонятное безразличие; она внесла коробку. Мириэм - куклу. Мириэм свернулась клубочком на диване, даже не потрудившись снять пальто и берет, и без всякого интереса смотрела на миссис Миллер - та опустила коробку и теперь стояла рядом, стараясь выровнять дыхание.

– Благодарю вас, - сказала Мириэм. При свете дня она выглядела изнуренной и обессиленной, волосы ее уже не светились прежним блеском. У фарфоровой куклы, которую она любовно прижимала к себе, был изысканный пудреный парик, и ее бессмысленные стеклянные глаза глядели в глаза Мириэм, ища в них утешения.
– А у меня для вас сюрприз, - продолжала она.
– Загляните-ка в коробку.

Опустившись на колени, миссис Миллер разняла картонные створки и вынула еще одну куклу, затем - синее платье (то самое, в котором Мириэм была тогда в кино); и, оглядев остальное, сказала:

– Тут все одежда. В чем дело?

– А в том, что я пришла к вам жить, - ответила Мириэм, терзая пальцами стебелек глазированной вишни.
– Как это мило с вашей стороны - купили мне вишен...

– Но это исключено! Бога ради, уходи, уходи и оставь меня в покое.

– ...розы, и миндальные пирожные. Щедрость просто необыкновенная. Знаете, эти вишни - объедение. До вас я жила у одного старика; он был ужасно бедный, и мы никогда не ели ничего вкусного. Но здесь, я думаю, мне будет хорошо.
– На мгновенье она смолкла, крепче прижимая к себе куклу.
– Так вот, покажите только, где разложить мои вещи...

Лицо миссис Миллер превратилось в маску, исчерченную уродливыми красными морщинами; она зарыдала - то было какое-то странное судорожное всхлипывание, плач всухую, словно бы оттого, что она не плакала так давно, миссис Миллер вообще позабыла, как это бывает. Незаметным движением она подалась назад и стала медленно, осторожно пятиться, покуда не очутилась у двери.

Спотыкаясь, пробралась она через холл, бросилась вниз по лестнице и на следующей же площадке бешено забарабанила в ближайшую дверь; ей открыл плотный рыжеволосый коротыш, и, оттолкнув его, она вбежала в квартиру.

– Да что с вами такое, черт побери?
– удивился он.

– Что там стряслось, котик?

Из кухни, вытирая руки, вышла молодая женщина. К ней и кинулась миссис Миллер.

– Слушайте!
– выкрикнула она.
– Мне стыдно, что я вот так к вам врываюсь, но... В общем, я миссис Г. Т. Миллер, живу над вами...
– Она уткнулась лицом в ладони...
– Нет, если рассказать, подумаете - бред.

Женщина подвела ее к стулу и усадила, коротыш нетерпеливо позвякивал в кармане мелочью.

– Я живу над вами, и ко мне приходит одна девочка, и знаете, я ее просто боюсь. Сама уходить не хочет, выгнать ее я не в силах, а она задумала что-то страшное. Уже украла у меня камею, теперь опять затевает что-то, еще хуже, что-то ужасное!..

– Родственница, что ли?
– осведомился коротыш. Миссис Миллер помотала головою.

– Не знаю, кто она. Зовут ее Мириэм, но кто она, я толком не знаю.

– Да вы успокойтесь, милуша.
– Молодая женщина похлопала миссис Миллер по плечу.
– Вот он, Гарри, он живо управится с этой девчонкой. Сходи туда, котик.

– Квартира 5-А, дверь не заперта, - добавила миссис Миллер,

Коротыш ушел, а женщина принесла мокрое полотенце и обтерла миссис Миллер лицо.

– Какая вы славная, - сказала миссис Миллер.
– Мне совестно, что я вела себя, как последняя дура, но эта ужасная девчонка...

– Все ясно, милуша, - стала успокаивать ее женщина.
– Вы только не волнуйтесь, не надо.

Миссис Миллер опустила голову на сгиб локтя; ее вдруг охватил такой покой - впору уснуть. Но тут молодая женщина повернула ручку приемника: звуки рояля и глуховатый голос наполнили тишину. Женщина стала отбивать ногою такт, очень точно, ритмично.

– Может, и нам подняться, а?

– Не хочу больше ее видеть. Близко подходить не хочу.

– Угу, но вам бы, знаете чего, вам бы позвать полицию.

Тут они услышали на лестнице шаги. Коротыш вошел в комнату нахмуренный, озадаченно поскреб в затылке.

– Там - никого, - сказал он в явном замешательстве.
– Смылась, наверно.

– Гарри, ты балда, - объявила женщина. Мы тут сидим безвылазно и уж наверняка бы не пропустили...
– Она осеклась под его острым взглядом.