— Дядя Саша, а моцик мы заберем? — жизнерадостно спросил Рубин, забираясь в седло. Мертвый пулеметчик в люльке его никоим образом не смущал.

— Ничего не берем, — ответил я. — Ну, кроме этой вот папочки.

— Эх, — Рубин с сожалением сжал руль и вздохнул.

— Карманы обшарить можно, — сказал я, засовывая планшетку за ремень. — Деньги, часы и всякую прочую мелочевку заберем. Им без надобности, а нам пригодится. А в остальном…

По мелочи набралось сотни рублей и около сорока немецких марок, двое дешевеньких наручных часов, фонарь, зажигалка с дарственной гравировкой «Дорогому Фридриху от друзей», портсигар с немецким орлом. Я долго стоял над пулеметом, но решил все-таки не брать. Не должно это смотреться ограблением. Никак не должно!

Где-то час мы возились, придавая полю боя видимость нападения вервольфа — следы когтей, вырезанные вольфсангели, руны на открытых частях тела. Когда управились, почти светать уже начало. Надо бы по дороге свернуть к лесному ручью, умыться. В крови все-таки измазались.

Мы остановились рядом с бобровой плотинкой, запрудившей ручеек. Я оттер руки, потом увидел пятно на рукаве. Бл*ха… Стянул рубашку, поежился. Бррр. Все-таки холодновато уже, надо бы и вправду о зимней экипировке задуматься. Принялся застирывать. Рядом со мной устроился Рубин.

— Дядя Саша, а что ежели нам в этой самой психушке пожар устроить, а? — спросил он. — Бараки же деревянные, гореть будут за милую душу…

— А пациенты как же? — хмыкнул я. — Они тоже пусть горят?

— Можно тогда… — начал Рубин и резко замолк. Мы синхронно повернулись в одну и ту же сторону. Откуда послышалась речь на немецком и смех. Двое фрицев вырулили к изгибу ручья ниже по течению. Громыхнул котелок, раздалось «плюх!» Хм. Воды набрать пришли… Откуда они вообще тут взялись, не было же. Мы с Рубином посмотрели друг на друга. Глаза парня азартно заблестели. Я приложил палец к губам.

Фрицы набрали воды, легкомысленно болтая. Один другому рассказывал какую-то длинную историю про любовный треугольник с собой во главе самого тупого угла. Потом они снова скрылись в лесу.

Мы бесшумно двинулись за ними. В темноте было непонятно, кто эти двое — ни нашивок, ни знаков различия не видать.

Лагерь было слышно издалека. Там кто-то играл на губной гармошке, слышались громкие разговоры и взрывы смеха. Часовых не было. Во всяком случае, на тропе к ручью. Судя по всему, их тут человек тридцать стоит. За кустами угадывался силуэт грузовичка под маскировочной сеткой. Две больших казармы-палатки. И еще парочка тентов поменьше. Часть людей в форме, часть в гражданском, но тоже явно немцы, не наши.

Странно даже, что они не слышали нашу перестрелку… Хотя, что это я? Не так чтобы и близко, до ручья мы пару километров топали. Котелок с водой уже повесили над костром, кто-то копался в ящике с продуктами. Чертыхался, кофе искал. Вот тебе и хваленый немецкий порядок. Дисциплину не соблюдают, сидели до утра считай, часовых не выставили… Подходи и бери голыми руками.

Отогнал эту мысль почти сразу же, как подумал. Многовато их. Всех разом не накроешь, обязательно кто-то сбежит, и потом накроется моя легенда. Медным тазом.

Долго торчать возле этого лагеря мы никак не могли. Становилось все светлее, если протормозим, то нас обязательно заметят. Но кое-что мы все-таки услышали, чтобы можно было делать выводы.

Это был полевой лагерь «Аненербе». Археологи. Где-то тут рядом устроили раскопки какого-то старого захоронения, но пока ничего ценного не нашли, только хлам один. Переживали, что и не найдут, мол, надо было на прошлом месте оставаться, непонятно, зачем их вообще сюда перекинули.

Рубин тронул меня за плечо и кивнул в сторону востока. Он прав. Все светлее становится, пора уходить.

Мы выбрались из своего укрытия, прокрались до ручья, перешли его вброд и направились обратно в город.

Просыпаться было тяжко. Такой уже привычный недосып, что кажется я скоро начну походить на зомби. Я хмуро посмотрел на себя в огрызок зеркала и принялся с удвоенной силой скоблить щеки от щетины. События ночи смешались в голове с муторным сном. Я даже в какой-то момент подумал, а не приснилась ли мне эта вся ночная катавасия. Толстый хрен на мерседесе, шифровки и бумаги с грифом «совершенно секретно», Джеймс Бонд, археологи… Вернулся в комнату и даже полез проверять свой тайник под скатом крыши. Трофейная планшетка была на месте. Надо бы ее Шалтаю передать, пусть у него голова болит на эту тему, я в шифрах все равно ни черта не разбираюсь.

Вышел на крыльцо, зевнул. Да уж, почувствуй себя офисным работником, дядя Саша… Поздоровался с Марфой и еще двумя кумушками. Уже примелькались, я их не в первый раз видел, но так и не познакомился. На меня они едва обратили внимание, потому что слушали с охами и ахами рассказ одной из них.

—…к деду Кириллу пришли, — делая большие глаза, говорила она. — Двое, здоровенные такие, у одного ружье даже! Ну, думаю, конец деду нашему настал. Припомнят ему сейчас его махинации, как он гнилые яблоки продавал… Увели. Бабка его сидит причитает на завалинке. Мол, как же я теперь буду-то? Одна-одинешенька хозяйство тащить. Раз забрали, то ведь и не вернут же теперь…