– Ну ты бы еще пару часов подождал и перезвонил мне!

– Ден, да тут такое происходит… Даша таблеток наглоталась, в коме сейчас. А я уже не понимаю что происходит и, главное, что мне делать.

– Ох, чел, ну вы даете все! Во-первых, успокойся. Выпей кофе, покури. Я вечером приеду. Главное, пойми: вся твоя семья – твоя жена и дети – зависят от тебя, сейчас ты для них самый главный человек. Не впадай в истерику, не твое это. Во-вторых – надо позвонить шефу и сказать по какой причине ты сегодня не придешь на работу. Сам все ему объясни, понял? И, в-третьих, я бы на твоем месте забрал Гришу. Его сейчас, конечно, не пустят к Даше. Но завтра или послезавтра его присутствие очень поможет.

– Да я как раз собрался за ним ехать! Уже предупредил мать чтобы собрала его вещи.

– Вот и ладушки. Как Маруся?

– Маруся? Ты и представить себе не можешь… она вчера была такой… ну, как до болезни.... Веселой и активной. Мы проболтали с ней всю ночь – я не знаю, как объяснить… это что-то невероятное, из разряда потустороннего. Сегодня я к ней еще не заходил, боюсь даже думать о том, что придется рассказать о Даше.

– Не ходи пока. Тебе надо поспать, хоть немного, и Гришу забрать.

– Я сначала Гришу заберу, потом уж разберемся что дальше делать.

– Начальнику позвони. Это – в первую очередь. Не хватает тебе еще и неприятностей на работе.

– Да-да… Я помню… Знаешь, я не могу уже больше видеть эту Покровскую больницу. Она всегда вызывала у меня отторжение, а теперь совсем хреново – я все здесь ненавижу, эти больничные запахи, звуки каталок, это здание страшное, пролеты между лестницами кривые, лифты вечно тормозят. Ты был прав, не надо было везти сюда Марусю – только хуже стало. Врач, какой бы он ни был – ничем помочь нам не может. И я это знал, и Даша, но все равно мы согласились. Какого лешего?

– Ты не о том сейчас. Надо исходить из того что есть. Никаких сожалений – двигаем дальше в том темпе, который задан. Как в песТне – отпусти и забудь. А теперь иди пить кофе и дуй за Гришей. Вечером буду!

Я нажал на отбой и рассеянно стал перебирать номера из телефонной книги. Кому мне необходимо позвонить? Ах, да, шефу. Скорее, скорее, пока не забыл… пока не поздно…

В голове становилось все более мутно. Я не спал вторые сутки, да и не ел примерно столько же. С трудом сообразив, что в Дашином телефоне нет номера моего шефа, я опять воспользовался помощью Сири. Позвонил шефу и крайне скомкано, со сплошными многоточиями, объяснил почему Ден сегодня будет на испытаниях один. Не стал дожидаться его ответа, и со словами «спасибо за Ваше терпение» нажал на отбой. Фууух… теперь надо машину найти.

Я спустился на первый этаж, взял в автомате кофе и вышел с ним на улицу. Как обычно, у входа толпилась куча народу – больные, родственники, медперсонал. Поставив кофе на край скамейки, я закурил, не обращая внимания на возмущенные взгляды. Кофе в пластиковом стакане снова жег мне пальцы, и это помогало мне оставаться в сознании – хотя бы и фрагментарно. Глаза слипались, и, если бы не очень горячий кофе, я заснул бы прямо на скамейке.

Закусив сигарету, я начал шарить по карманам в поисках ключей от машины. Хорошо, что я их не высыпал в мусор вместе с элементами айфона – они были в другом кармане. Наконец, ключи были извлечены – вот они, у меня на ладони. И я уставился на них совершенно пустыми глазами, пытаясь вспомнить где оставил машину. Ведь явно где-то недалеко. С трудом поднявшись со скамейки, я направился нетвердой походкой к выходу с территории, на ходу допивая еще горячий кофе. Пожилой охранник посмотрел мне в след, укоризненно цокая языком, а я с трудом попал в пешеходный промежуток между шлагбаумом и забором. Ноги заплетались и отказывались делать ровные шаги.

Аааа, ну вот же она, моя красавица, у магазина стоит! На таком козырном месте! Я открыл дверь и рухнул на переднее сидение. В машине было тепло, и это натолкнуло меня на мысль о том, что я забыл куртку в больнице, поэтому и замерз на улице, сам того не заметив. Весна была холодная. Упрямый балтийский ветер гнал облака с бешеной скоростью. Костлявые деревья протягивали вверх свои изогнутые, тощие руки. Сухая примороженная земля дышала холодом и угрожала гололедом, сохраняя то тут, то там грязные следы зимнего некогда великолепия. Но пахло весной. Я очень хорошо знал этот запах. Пахло весенним, слегка талым снегом, разбитыми сосульками и новоиспеченными мечтами – как с похмелья после зимней спячки.

Я смотрел в эти низкие, разогнавшиеся до предела облака и летел вместе с ними – скорее, скорее… спать…

***

Меня разбудил звонок дашиного телефона. Сначала звук был далеким и невнятным. Постепенно он становился все настойчивее, все громче, все противнее, и не было никаких шансов его угомонить – только проснуться и…

– Сынок, привет. Ты собрал свои вещи? Да, это я, конечно! Кто ж еще?

Я очень старался придать своему голосу бодрости и оптимизЬма, но получалось плохо – вернее, совсем не получалось, язык заплетался, а сознание не поспевало за ним.

– Нет, мама пока не может говорить. Пока я за нее. Что сказала бабушка??? Ой, да ты поменьше слушай ее. Ты меня слушай!.. Сынок… Ну прости… прости, Гриш, больше это не повториться, отныне – никаких бабушек, и мы все вместе, как раньше. Погоди, вот я сейчас приеду, и мы все это обсудим, ок? Я уже еду, жди меня.

Я нажал на отбой и посмотрел на время – 11:20. Значит, я проспал почти три часа. Вот черт! Ноги были ватными, я заснул в неудобной позе и все тело теперь противно ныло. Вдобавок, было холодно и меня колотила мелкая дрожь. Тааак, надо срочно попить кофе.