Делаю несколько глотков чая, но больше в меня не влезает.

— Кресло раскладывается? — Алекс кивает на свое место отдыха.

— Нет…

— А диван?

Только хочу возразить, как он снова опережает.

— Я не оставлю тебя одну в таком состоянии. И не бойся, у меня хороший иммунитет, ты меня не заразишь.

Подходит к дивану и ловко раскладывает. Расправляет постельное, пока я достаю из шкафа вторую подушку. Ну а что, у меня совершенно нет ни желания, ни сил с ним спорить. Алекс уходит в душ, а я снова ложусь под одеяло. В моих интересах побыстрее уснуть, пока парень не пришел. Но отчего-то не получается. И когда он тихонько укладывается на диван позади меня, я пытаюсь дышать ровно, и не выдать себя. Он лишь вздыхает и, обняв меня прямо поверх одеяла, утыкается носом в мой затылок.

— Доброй ночи, — его дыхание шевелит мелкие волоски. Мурашки проносятся по спине от его шепота. Рука плотнее прижимает меня к крепкому мужскому телу, и я понимаю, что так намного приятнее болеть, чем в одиночестве…

Так приятно… По спине нежно-нежно ведут пальцами, от поясницы до самого затылка, вдоль лунки позвоночника, и обратно. Мурашки табунами разбегаются по телу. Вздыхаю прерывисто, приоткрываю глаза. Алекс лежит на боку, подперев голову одной рукой, а второй гладит меня. Сердце запинается от его взгляда. И я вспоминаю вчерашний день. Он приехал ко мне, накормил супом и остался на ночь, потому что беспокоился. А сейчас лежит рядом и улыбается. А я вместо того, чтобы отстраниться, судорожно вспоминаю, что на мне надето. Потому что не хочу представать перед ним в домашней одежде. Она у меня, конечно, симпатичная, но явно не для глаз парня, который нравится… Нравится.

Только я не могу понять, почему его пальцы касаются обнаженной спины. Скашиваю глаза вниз — майки нет. Замираю.

— Почему я раздета? — сглатываю болезненно. Горло все так же болит. Но в голове нет такой мути, как вчера, да и тело не ноет.

— И тебе доброе утро, — усмехается парень. — Ночью сняла, сказала, что жарко…

Черт, вполне возможно, что так и было. Потому что раньше я так и делала. И вместо того, чтобы взять и купить, наконец, одеяло полегче, потому что не могу спать под простынями или пледами, я всегда просто скидывала пижаму.

— Как ты себя чувствуешь? — говорит, продолжая отвлекать меня нежными прикосновениями.

— Лучше, — откашливаюсь и морщусь от боли в горле. — Горло только болит.

Кивает и обнимает меня, притягивая к себе ближе.

— Ты проголодалась? Или можно еще поваляться? Время раннее…

— Мне бы в ванную, — намекаю на то, чтобы он отвернулся, но Алекс лишь улыбается. — Отвернешься, может быть?

Вздыхает и закрывает глаза. Быстро, насколько позволяет состояние, встаю и хватаю кофту от пижамы. Хорошо, что шорты на месте, иначе было бы совсем неловко. Надевать на себя кофту не пытаюсь, просто прикрываю ею грудь и иду в нужном направлении. Ноги все еще ватные, поэтому приходится все делать медленнее, чем привыкла. В ванной переодеваюсь в халат, что висит на крючке, умываюсь, чищу зубы и справляю нужду. Пытаюсь привести в порядок прическу, но ничего не выходит, поэтому просто смачиваю руки под краном и провожу ими по волосам ото лба к затылку. Так намного лучше.

Когда возвращаюсь в комнату, Алекс хозяйничает на кухне. На нем одни джинсы, низко сидящие на бедрах и открывающие ямочки на пояснице. Прикрываю глаза от того, как горячая волна катится от моих щек по телу в низ живота. Уже такое знакомое возбуждение, но я пытаюсь успокоиться. Открываю глаза и рассматриваю спину Алекса. Он высокий, хорошо сложен, не раскачан, но мышцы выделяются. Видимо, я себя чем-то выдала, потому что он оборачивается. Наверно это мое дико грохочущее сердце. Или сбивчивое дыхание.

Парень улыбается и подходит ко мне. Обнимает за плечи, утыкается носом в мою макушку. Просто стоим так, пока закипает вода в электрическом чайнике. Я сцепила руки у себя на груди, а так хочется поддаться порыву и обнять Алекса. Прямо кончики пальцев зудят. Но я же кремень!

Алекс разливает чай по кружкам и ставит передо мной овсяную кашу быстрого приготовления. Она пахнет клубникой, и рот наполняется слюной. Вот только сама каша выглядит не очень аппетитно. Да и вообще, я овсянку ни в каком виде есть не могу. Тянущаяся жижа, которую я не могу проглотить. Знаю, что полезно, но… Это сильнее меня.

— Ты так скривилась, будто в тарелке таракан, — смеется Алекс.

— Нет, просто я не люблю овсянку.

— Черт, я как-то об этом не подумал… — растерянно чешет затылок.

— Можно я только чай выпью?

— Конечно… Так, чем бы тебя накормить… — идет к холодильнику, но я перехватываю его за руку. Вот в чем преимущество маленькой квартиры…

— Не суетись, я не голодна.

— Тебе лекарства надо выпить, на голодный желудок нельзя.

— Окей, я съем две ложки каши, — соглашаюсь я. — И выпью чай.

Смотрит на меня несколько секунд. А я решаю, что обязательно сдержу слово, и все-таки съедаю две ложки вязкой каши. Еле проталкиваю ее через горло и быстро запиваю чаем. На вкус очень даже, сладенькая. Но вот консистенция…

— Чем займемся? — когда ставит последнюю вымытую тарелку в сушку, оборачивается ко мне и смотрит вопросительно.

— Ты не знаю, а я сегодня должна прийти в себя. Завтра на работу…

— Ты еще пару дней дома. Я со Стешей договорился. У тебя все равно записи не было на эти дни… Тем более, ты же не хочешь заразить нашу беременяшку.