– Здравствуйте! Зачем пожаловали?

– Комнату снял, жить тут буду, – ответил я.

И опять бабушка так долго молчала, что можно было успеть сосчитать до десяти.

– А-а-а! Живите, живите. Вот, это вам, – женщина положила мне в ладонь ключ на шнурке и зашаркала тапками прочь.

Я зашёл и, оглядев обстановку, понял, что в коммуналках никогда ничего не обновляется. Обои с узорами-ромбами, все разодранные и протёртые. Из стены торчит чёрный допотопный счётчик и выключатели такие же чёрные, круглые, с маленькими рычажками. Под ногами плитка разных цветов и размеров. Крашеные деревянные двери. В детстве я жил в похожих условиях.

Знать бы ещё, какая из комнат моя. Ломанулся в первую дверь наугад – закрыто. Попробовал ключом – подошёл. Значит правильно.

Комод, кровать, пыльное зеркало в толстой деревянной раме. Ничего. Жить можно.

Я оставил сумку и пошёл смотреть, где остальные удобства. На кухне стояла женщина лет сорока. Бледная, с уставшими глазами, на голове небрежная кудрявая копна.

– Вечер добрый! – сказал я.

– Да, – с безмятежной улыбкой ответила моя новая соседка.

Она не горела желанием познакомиться и не задавала вопросов.

Я осмотрел кухню: плита, стиральная машинка, множество шкафчиков, кастрюли, пустые банки, старый холодильник – в нём почти ничего. Пойдёт!

Женщина стояла, спрятав руки в карманы халата. Вся в своих мыслях. Я не стал ей докучать, пошёл к себе и по пути встретил ещё одного соседа. Усатый мужчина, высокий и худой. Он смотрел из своей комнаты. Его взгляд тоже показался мне рассеянным, замыленным.

– Здравствуйте, я ваш новый сосед – Максим.

Он не стал пожимать мне руку, а только кивнул и ответил:

– Алексей.

Мужчина закрыл свою дверь, а я остался стоять с протянутой рукой и чувствовал себя по-дурацки.

«Странные соседи. Но хотя бы тихие. Ведут себя так, будто тут совсем никто не живёт», – думалось мне, пока не наступила ночь.

Я уже задремал, а меня потревожил топот маленьких ног. Шаги пронеслись от прихожей к кухне и обратно. Ещё одна пара ног затопталась у моей двери. Это тоже напоминало детский бег. И кто-то третий присоединился к ним. Теперь целая толпа малышей носилась там. И никто из них ничего не говорил и не смеялся.

Что за ребятишки устроили там молчаливые догонялки?

Это был странно. Я не думал, что у кого-то из соседей есть дети. Их было не видно и не слышно. Что же они: весь вечер сидели тихо, как мыши, а ночью принялись за игры? Почему им такое позволяют?

Я напомнил себе правило: не лезть в чужой монастырь со своим уставом. Одёргивать шаловливых детей – дело родителей, а я завтра скажу потихоньку, что маленькие хулиганы мешают спать.

***

Утром в коммунальной квартире снова стояла такая тишина, что было слышно, как тикают настенные часы в соседней комнате. Будний день, восемь часов, никого не собирают ни в школу, ни в детский сад.

В квартире, где я рос каждый день начинался с суматохи, а тут тишина. Людям некуда спешить, они спят.

Я подумал, что надо успеть первым воспользоваться плитой, чтобы приготовить себе завтрак. Собирался выйти в коридор и чуть из тапок не выпрыгнул от испуга. У моего порога стояла пожилая соседка. Сверлила меня невидимыми глазами.

– Доброе утро, – сказал я. – А чего вы тут стоите?

Старуха, как всегда, реагировала на мои слова с задержкой. Она будто спала стоя. После долгой паузы соседка отмерла и, ничего не ответив, зашаркала тапками.

Воображение внушило мне мысль, что эта бабушка всю ночь стояла под моей дверью. И мне стало от этого не по себе.

Оказалось, и другие соседи уже не спали. Молодая женщина стояла на кухне. Смотрела в окно, словно там было чем любоваться. Со всех сторон обветшалые дома, внизу асфальтовый пятачок, а сверху сплошные тёмно-синие тучи. Закрыты как в банке.

В холодильнике почти все продукты мои, только старая пачка маргарина и банка хрена чужие. Так могут жить холостяки, но не те, кому надо кормить малышей.

Сосед шарахался по коридору. Он был не бодрый и не сонный, а такой, как вчера. Холодный и нелюдимый.

Я не удержался от вопроса:

– Алексей, вчера ночью какие-то детишки бегали по коридору. Тут их много?

– Не женат. Детей нет, – сказал он, как на допросе и повернулся ко мне спиной.

Эти люди предпочитали вести себя отстранённо. Они делали вид, что я тут не новый человек, а привычный. Старались в упор меня не замечать.

Стоило закрыться в комнате, и опять тишина. Ни шага, ни скрипа. Хоть бы кто кашлянул или шмыгнул носом. Ничего подобного. Часы тикают в соседней комнате, комар бьётся о потолок.