Я смотрела на него и не верила своим глазам. Неужели Ян смог докатиться до такого? Неужели он не понимал, что унижает этим в первую очередь себя.

И снова все из-за Никольской.

Уже после этой публичной сходки я узнала, что Ян взбесился, когда увидел, как Стас Филатов зажал Еву в коридоре и потребовал, чтобы та поехала с ним в больницу и извинилась перед его матерью, за то, что оскорбила ее, после чего мать Филатова попала в больницу с угрозой выкидыша.

Разборки между Стасом, Яном и Евой застукала физичка и отправила парней к директору.

А после уроков Ян созвал своих парней. Они отловили Филатова и потащили того за школу, в укромное место за трансформаторной подстанцией. Эдакая слепая зона, куда не достают камеры наблюдения.

Никольская, и ее терки со своим сводным братом были лишь ширмой той ненависти и злобы, что питал Ян к Стасу. Но я никогда не думала, что он может организовать нечто подобное. Нечто, настолько омерзительное и подлое.

Я стояла и смотрела, как Марек бил и унижал Филатова, скрученного за руки и поставленного перед ним на колени. Как по его губам текла кровь, а Ян ехидно скалился, точно звереныш. Как полыхали черным огнем его небесные глаза и гулко вздымалась грудь под расстегнутой курткой и выправленной из-под форменных брюк белой рубашкой, окропленной брызгами чужой крови.

Он мстил Филатову за свою терпящую крушение репутацию и за свои зыбкие отношения с Никольской, которая, и дураку понятно, сквозь ненависть питала к Стасу далеко не сестринские чувства.

Он мстил, а я испепелялась изнутри, потому что чувствовала, как медленно тлеет самое сокровенное мое чувство - любовь к нему.

Потом сквозь пелену, застилающую глаза, я видела, как Никольская сама не выдержала этого публичного избиения, когда толпа на одного, и куча зевак по сторонам. Стаса отпустили, и как только он почувствовал свободу, сам кинулся на Марека. Схватил за горлышко, откуда-то появившуюся в его руках бутылку, которую разбил о железные края урны.

Подкатила тошнота. Я с ужасом понимала, что после всего пережитого Стас мог полоснуть острыми сколами на бутылке Яну по шее. Мог даже убить его.

– Ян!
– закричала я в ужасе.

Тот обернулся, и в этот самый момент Филатов повалил его на землю и уселся верхом. Острые сколы бутылки прижались к коже у Яна на шее.

– Бл*дь, у него стекло - услышала, сквозь туман.

– Отошли - Стас зарычал на Рыльского и Сухова и Толика Кобру, когда те подорвались с места.
– А то всю рожу вашему принцу исполосую.

У Филатова рассечена губа. Алая капля скатилась и упала Яну на подбородок.

Стас склоняется и что-то шипит Мареку в лицо. Что именно - не разобрать. Но Ян удивительно спокоен, не рыпается, не кричит, не пытается скинуть с себя противника. Просто скалится в ответ.

Холодный, прошибающий пот скатился по позвоночнику.

Я не выдержала.

– Стас, пожалуйста – распихнула локтями зевак по сторонам и подбежала к лежащему в грязи Яну и сидящему на нем Филатову.

Он оглянулся из-за плеча. Уже потом я заметила, как Ян одной рукой ухватился за лежащий рядом камень. И когда Стас отвернулся, нанес удар по голове в район виска.

Стас покачнулся, со спины подлетел Толик Кобра и всадил полкой тому по спине.

Филатов повалился на землю. Толпа застыла, и только сквозь омертвевшую тишину раздался крик Никольской:

– Мамочки, Стас – Ева плюхнулась перед ним на колени взяла его голову в руки. Крупные капли скатывались по ее щекам. Ян попытался ее увести, но та отшвырнула от себя руки и все шептала, шептала, шептала.

Ян кое-как уговорил ее уйти, пока кто-то из ребят вызывал скорую.

Наблюдатели вмиг рассосались. Никто больше не хотел быть повязанным в этой мерзкой потасовке.

Пока ждали неотложку, Филатова привели в чувство. Тот сам вышел за пределы школы и сел на бордюр дожидаясь скорой. Ему диагностировали сотрясение, трещину в ребрах, но ничего угрожающего жизни.

А потом Ян увез Еву.

Весь вечер я не находила себе места и ждала появления Марека. Его родители уже были в курсе, что Стаса избили. Но тот, очнувшись, никого не сдал.

– Ян - крикнул из кабинета Филип Марек, как только он снова изрядно навеселе заявился домой.

Они заперлись за тяжелыми дверями и долго беседовали. А я поджидала у дверей его комнаты.

Марек появился через полчаса. Устало проехался по мне хмельным взглядом и молча зашел к себе. Сразу же бухнулся животом поперек кровати и подмял под себя подушку.

– Чижик, шлепай к себе, я устал.

– Нет - я подошла к кровати с той стороны и где находилась его голова.
– Зачем ты это сделал? Так же подло - толпой на одного.

– Вообще не твое дело - промычал в подушку.

– Это Никольская тебя подговорила?

– Нет, я давно хотел его проучить. Просто случай представился.