Вилена утвердительно кивнула, хмуро глядя на поникшую сестру.

– Прости, пап,-тихо промолвила Ксюша, роняя голову на грудь мужчины, и низкий голос прозвучал слегка приглушенно.

– Папа,-Вилена дернула отца за свободную руку, привлекая внимание, и заинтересованно спросила:

– А расскажешь, что у вас сегодня на работе было?

– Ну уж нет!-наигранно строго отозвался он, и твердо добавил:

– Работа должна оставаться на работе! А дома я хочу посвятить все свое время своим девочкам!

Сгребая в объятия Вилену и крепче обнимая Ксюшу, отец поочередно поцеловал их, и улыбнувшись теплой улыбкой, сказал:

– А еще я хочу, чтобы вы обе сейчас же помирились. И больше никогда не ссорились.

Девчонки встретились взглядами, и Вилена поджала губы. Ксюша протянула ладонь первой:

– Мир, дружба, жевачка?

Девочка нехотя улыбнулась, но все же обменялись с ней рукопожатиями.

– Вот и умнички!-похвалил обеих отец, как вдруг телефон, лежавший напротив, на низком столике, громко затрезвонил.

– Я на минутку,-отец убрал руки от девочек, поднимаясь и взяв в руку телефон, ответил на звонок, удаляясь в кухню:

– Да, Данила. Привет.

Ксюша и сестра настороженно переглянулись. И не сговариваюсь, отправились вслед за папой.

Из кухни до них донеся негромкий голос, заставив остановиться и прислушаться. Застыв у дверей, сестры услышали негромкий разговор:

– Да знаю я, знаю. Они сегодня на собрании обьявили. Только- глупости это все. Сразу надо было, по горячим. А теперь мы может и не найдем никого.

Прошло чуть меньше минуты, и отец, стоявший к ним спиной, у стола, продолжил:

– Не могу, Дань. Ну никак. Пусть там хоть треснут. У меня выходной. Я девочкам обещал, понимаешь?

Вилена разочарованно вздохнула, с грустью посмотрев на Ксюшу. Стало ясно: звонят с работы. И судя по тому, к кому папа обращался, это был его зам. А исходя из диалога, выходило, что отца хотят вызвать на работу. Ксюша покачала головой, растроено отворачиваясь и увлекая за собой сестру, со словами:

– Пошли уже.

Вилена обиженно посмотрела на нее:

– Мы, что никуда не поедем?

Ксюша пожала плечом, досадливо поджав губы, уводя девочку в гостиную. И даже не услышав, как отец, все еще говорящий по телефону, произнес:

– Спасибо, друг. Ты меня очень выручишь.

Ровно минуту спустя Виктор вернулся в гостиную, и положив телефон на столик, обратился к сидящим на диване дочкам:

– Простите, девочки. С работы звонили.

– Ага,-обиженно буркнула Вилена, скрестив руки на груди и посмотрев на отца из-под темных бровей:

– И обломали выходной.

Виктор слегка опешил, удивленно окинув девчонок взглядом, и заметив их грустные лица. Обойдя столик, отец присел на корточки, напротив них, протянув руки и взяв ладони дочерей в свои:

– О чем это вы?

Ксюша уныло вздохнула:

– Мы слышали, как ты с Михалычем разговаривал.

Отец покачал головой:

– Вот оно что. Слышали, да не до слушали.

Девчонки тут же заинтересованно уставились на него, и Виктор с улыбкой, мягко произнес:

– Михалыч меня подменит.

Вилена и Ксюша тут же просили в улыбках, подавшись к отцу.

– Значит,-с надеждой произнесла Она:

– Мы поедем к тете? И ты весь день будешь с нами?

– Ну конечно!-улыбнулся отец, разводя руками:

– Я же обещал?

Девочки не сговариваясь, одновременно бросились в его объятия, радостно улыбаясь.

У Феликса Корвина уже сдавали нервы. Весь отдел безопасности стоял на ушах, с того момента, как он привез сюда банду Соколовского. Нашумевшую банду, надо сказать. У безопасника на каждого из них имелась внушительная папка с личным делом, а особенно крупная - на Соколовского. Этот индивид постоянно ухитрялся выйти сухим из воды: убийства, ДТП с кучей свидетелей и пострадавшими, торговля наркотиками. Все это имелось в деле, но дальше никогда не шло. У Соколовского имелась влиятельная крыша в верхах, но сегодня Корвин был настроен решительно. Ограбление нашумело везде, где можно, даже в городском СМИ, и безопасник был уверен- на этот раз Соколовский не уйдет от правосудия. Глава отдела, Иван Муров, или же для своих, просто Мурик, провел беседу с Феликсом, перед тем, как отдать ему на растерзание главного бандита округа. Феликс был поражен тем, о чем его очень деликатно попросил старший: не давить на Соколовского, а постараться как можно спокойнее провести допрос, без пристрастий. Муров знал, что Корвин давно точит зуб на бандита, но так же они оба знали- это не простой бандит. И работать с ним будет так же не просто. Пришлось согласиться. Но когда Муров заявил о том, что на допросе будет присутствовать третье, не заинтересованное лицо, Феликс насторожился. Ему так и не довелось узнать, кто это будет, и на допрос мужчина отправился в глубокой растерянности. Пока остальных допрашивали следователи отдела, Феликс отправился за Соколовским, которого уже вели под конвоем в допросную комнату.

Комната для допросов была небольшой, выдержанной в нейтральных, серых тонах. Внутри был всего лишь один, большой стол, и по два стула с каждой стороны. На окне стояла решетка, а освещение было не слишком ярким, но достаточным, чтобы писать или читать. Корвин уже дожидался бандита, положив на стол пухлую папку с делом, когда дверь кабинета со скрипом открылась. Два крупных конвоира, в серо-синей форме завели внутрь парня, лет девятнадцати-двадцати. Феликс тут же поднялся, окинув его суровым взглядом. Светлые волосы спадали на широкие плечи, руки были заведены за спину, сцеплены наручниками. Бледное лицо, с резкими чертами не выражало ничего, кроме презрения, видневшегося даже во взгляде сощуренных, темных глаз. На правой скуле виднелся кровоподтек от удара, а белая футболка была помята и местами выпачкана в грязь. Словно, его хорошенько поваляли по полу.