— И ты согласился? — не переставал удивляться Егерь. — Да и какие к черту договоры в наше-то время?

Беркут покрутил края седых усов, качнулся на кресле.

— Многое изменилось с нашей последней встречи, — серьезно сказал он. — Теперь это не просто городок под охраной сталкеров, где могут найти приют выжившие, а целая система, со своими правилами, порядками и проклинаемой мной бюрократической суетой. Без бумажки ты букашка, как говорил мой отец. Забавно, что это актуально даже в такое дерьмовое время, когда тебя преследуют огромные каменные валуны.

— Кстати о них, — напомнил Корсар. — С этим фуфелом надо что-то делать. Он пускай и медленный, но доползти до нашей мирной обители когда-нибудь да сможет.

— Придется созывать Совет, — вздохнул Беркут, — тормошить этих засранцев. Иначе через месяц-другой от города останется только название, а эти зажиревшие свиньи и дальше будут обнимать свои гроши, лёжа в четырех метрах под землей.

— Н-да, — протянул Егерь, — изменилось и правда многое. Даже слишком. Кстати, Беркут, хотел спросить.

— О чем?

— Клинок. Откуда?

— А, ты о нём, — командир попытался отыскать блестящее лезвие на поясе, но не увидев оружия, перевел взгляд на перевозчика. — Один из одиночек нашёл, через несколько лет, после твоего исчезновения. Сказал у какого-то бандита, которого сожрали волки.

— Иронично, — холодно заметил Егерь. — Но за возврат спасибо.

Беркут молча кивнул.

— В общем так, — сказал он после недолгой паузы. — С экономическим и моральным уроном разберемся по прибытию. Пока что отсыпайтесь, завтра засветло выезжаем и едем до пятой входной.

Корсар удивленно повел бровями, присвистнул.

— А шофёры выдержат столько езды?

— Будете подменять друг друга. Всё. Ну теперь свободны. Позовите Рысь и остальных, а то дали деру, чтоб их…

Сталкеры кивнули и через несколько секунд оказались снаружи. Было чертовски холодно. Егерь сразу пошел в КРАЗ, попутно отказываясь от предложений Корсара выпить и разогреть моторы, а последний, недовольно пошагал отыскивать пропавших радистов и секретарш. Когда он, наконец, застал их в компании Булата и Крюка, что рассказывали им о своем героическом путешествии и произошедших там же ужасах, то очень рьяно отругал их за отлынивание от должностных полномочий. И пусть Булат с Крюком обматерили сталкера вплоть до четвертого колена за прерванную беседу, Корс оставался непреклонен.

— Время уже не детское, — буркнул он. — Завтра вставать спозаранку. Так что спать, шагом ма-а-арш!

Все быстро исчезли.

А затем, он, попутно опустошая фляжку с водкой и сам отправился в царство Морфея.

2

Земля грохотала. Снова.

Корсар лениво поднял голову, осмотрелся. Сегодня он уснул в КУНГе шестьдесят шестого ГАЗа, у Булата с Крюком. Правда, их здесь не было.

Он поднялся, отряхивая дубленку, поморщил лицо, чувствуя, как неприятно сводит рот.

«Видимо, вторая бутылка была лишней, — решил он, ощущая, как голову сжимает в тисках. — Где бы водички выпить?»

Снова громыхнуло. Сильнее.

Впрочем, Корсара это не интересовало. Он прошелся по скудному кузову, где по углам было брошено четыре понурых матраса, где-попало валялись бутылки, оставленные здесь после вчерашнего. Шатаясь то туда, то сюда, он наконец отыскал, зарытую под ворохом одежды, фляжку леденящей горло воды и жадно отпил.

Землю колыхнуло снова.

— Мать вашу, — буркнул в пустоту Корсар, — ни поспать, ни попить… Чё там приключилось?

Где-то снаружи кто-то энергично бегал, ругался, даже стрелял.

Сталкер, не торопясь опустошил фляжку, пальцами расчесал спутавшиеся волосы, уложил их назад.

Еще несколько минут он искал своего сто первого калаша и, наконец, обнаружив его под собственным матрасом, закинул оружие за спину, попутно проверив наличие патронов. Ещё несколько секунд его мучил вопрос о том, как же ствол оказался здесь, а не за сидением егерского КРАЗА, но он решил это уравнение простой мыслью: «Пьяного сталкера и чёрт боится». Затем с усилием выбил примерзшую дверь и оказался снаружи.

Было темно, хотя близился рассвет. Сквозь хмурое небо, белая луна освещала своим бледными, безжизненными лучами холодного света земную округу. Тихо, кружась в вальсе, опадали большие хлопья пушистого снега, что снижаясь, смыкались с волнами сугробов, разлившихся по сибирскому лесу.

Всю эту медитативность, спокойствие и гармонию природы рушил нарастающий грохот.

Корсар увидел как кто-то продирается сквозь машины, безумно сильно прижав автомат к груди.

Это был Миша.

Он дрожал, невротически метал взгляд то туда, то сюда, словно искал кого-то.