Он плавным движением вынул очередную бутылку из-под стола, небрежно откинув прошлую в сторону. Та с глухим звуком шмякнулась об пол и укатилась в угол. Из запотевшего горлышка забурлила водка.

— Тебе не хватит? — усмехнулся Ром, утерев красный, сломанный давным-давно нос, будто бы сложенной надвое.

— Этого? — фыркнул Хриплый, раскинув руки над тремя опустошенными бутылками. — Мы с тобой в пятом классе что ли?

— Дамиру по-моему хватило.

— А, да ты же знаешь его занудство! Как сели выпить, отдохнуть, так он сразу язык откусил и сидит, как бес на нас пялит. — Хриплый хмурым взглядом окинул меня.

Я курил, сидя рядом с ними, лишь немного откинувшись назад.

— Слышь, мсь-е, ты пить-то будешь?

Я молча кивнул.

— Да, и вправду немой… — продолжил Артем, утирая капли пива с седеющих усов.

Скоро Хриплый совсем опьянел. Он стал упорно доказывать, что в одиночку, без ромовой «Шишиги» дойдет не то что Иркутска, он к Владивостоку добредет.

— Ну да, ну да! — парировал Ром, ударив кулаком о еловый стол. — Я помню, как ты точно также уверял нас с Дамиром, что зима тебе нипочем, а после мы нашли тебя пьянущим в стельку около свиного амбара.

— Ай… — Артем смущенно махнул рукой, облокотившись на стол. — Шёл бы ты!

Метель усиливалась, но от того приятней было сидеть здесь, в небольшом уютном домике, рядом с большой, отдающей теплом русской печкой, среди близких мне людей.

Я знал, что так не может больше продолжаться. Мы мариновались в этой деревеньке уже больше трех лет, но так и не смогли выбраться за периметр. Не знаю, что нас останавливало, ведь Хриплый уже через год стал подначивать нас с Витей на этот марш-бросок. Мы все отнекивались, говорили, что еще не все готово и сначала он даже верил. Но теперь, когда Шишига готова, стволы, еда и одежда приготовлены, незачем сидеть здесь, в Туле, селе на берегу змеиной реки Оби.

— Ну и где этого засранца носит? — возмутился Хриплый, морщась от горечи водки.

— Да, что-то долго его нет. Давить водку без закуси — нехорошо, — дополнил Витя, осматривая запотевший стакан. — Плесни ещё.

Так они и ворчали, словно старые деды, пока внезапно дверь не распахнулась, впустив за собой языки холода.

Артем тут же обернулся, оторвав губы от стакана с выпивкой. Ром тоже оглянулся, но после сразу же вернулся в исходное положение, словно ничего не произошло.

— Ну неужели! Припёрся!

Я развернулся. На пороге стоял Костя.

— Да, а вы тут уже без меня четвертую чекушку откупорили! Нельзя вас тут одних оставлять, — сказал он, поглядывая то под стол, то на красного, как помидор, Хриплого, то на Рома.

Одет Костя был в теплую зимнюю дублёнку, сделанную местным мастером на заказ. На удивление, за три года беспрерывного использования, она ни разу не рвалась. На лицо он натянул себе теплый шарф, цвета седины, а на голове красовалась знакомая шапка-ушанка с красной звездой СССР.

Костя скинул пузатый рюкзак на пол и принялся раздеваться.

Артём вскочил с места и, дойдя до двери, зло схватил рюкзак.

— Давай быстрей, Костян, пока Хриплый не расплылся! — хохотнул Витя.

— Я? — Артём выпучил глаза. — Это ты через пару рюмок стухнешься!

— Да ладно, мужики, щас вы тут все сопьётесь, мне с кем разговаривать потом? — улыбнулся Костя, стянув с себя шарф.

Показалось доброе, чистое юношеское лицо. Глаза отдавали малахитом, давно не стриженные русые волосы свалились до бровей. Больше всего выделялся длинный и острый нос, покрасневший от лютого сибирского мороза. Роста он был среднего — чуть больше Хриплого. На лице его часто сияла улыбка и иногда мне казалось, что он — это я до войны. Не нюхавший смерти, боли, отчаяния и ужаса, наивный паренек. Но мне лишь казалось.

Хриплый с еврейской жадностью начал вскрывать все отделы рюкзака, вытаскивая оттуда различные соленья: баночку грибов, огурцов, помидоров, несколько рыбных консерв, пару банок тушенки. Но его это не интересовало: он почти с головой нырнул в рюкзак, пока, наконец, не вынул пухлую бутылку, в которой игриво плескалась жидкость.

— Вот она! — улыбнулся Артем. — Дед Иван не обманул!

— Алкаш ты и есть алкаш, Тема… — вздохнул Витя.

Хриплый по-детски нахмурил брови, а после выдал:

— А у кого это, Витенька, из нас погоняло Ром, а?

Витя рассмеялся.

— Слухай, Дамир, ты если продолжишь так сидеть, я тебе вот энтой бутылкой, — Артем указал на угол, куда недавно бросил опустошенный сосуд, — тресну.

— Ладно тебе, — ответил я, выпустив облачко дыма.

Артем почесал затылок.

Наконец, Костя, подтащив стоящий подле печки стул, сел к нам.

— Ну что, теперь-то можно и отдохнуть, а мужики?

Хриплый поставил все стаканы в кучу, небрежно разливая водку.