— Да правда, чего ж бояться? — повторял Никита. — Булат, Крюк и остальные совсем недалеко, вон в той гнилушке шарахаются. Чего ты разнылся, Саш?

— Незнаю, — отвечал он, — жутковато здесь…

Саша съежился, с трудом поправил свалившийся с плеча калаш. Его трясло, хотя одет он был в теплые рыжие лисьи шкуры.

Наконец, они подошли. От забора дома осталось лишь название, торчала только треснувшая, горбатая калитка, окна, съехавшая на бок крыша, грозящая вот-вот свалиться, пустые, на удивление сохранившиеся окна, по которым плясали солнечные блики.

Небо вновь стало затягивать свинцовыми тучами.

— Вот же срань, — Миша хлопнул по колену, — сколько ж можно? Только солнышко выглянуло и вот те, на!

— Хорош уже на звезды жаловаться, — хмыкнул Никита. — Пойдем в дом.

За грязным, покрытым пылью окном что-то дёрнулось. На мгновение. Даня моментально выхватил автомат, прицелился, даже не успев подумать.

— Стой! Не ходи туда.

Никита посмотрел на дуло автомата, засмеялся.

— Ха-ха! Что, пепельноволосый? Испугался, небось? Пукалку уже высунул, куда стрелять-то собрался?

— И правда, Дань, — Миша посмотрел на напряженное лицо боевого товарища, — что такое?

— Ребят, может не пойдем? — Саня попятился назад, чувствуя, как атмосфера накаляется.

Никита, усмехаясь, демонстративно обернулся к Саше, затем к окнам дома.

— Да там же никого нет, придурки! Ты ведь, согласен, Мих…

Он замолк, как только увидел тёмный, расплывчатый силуэт, что стоял за окнами домика.

— Вы… это видите? — спросил Никита, теряя дыхание. — Черт бы побрал, что…

Все замерли. В доме кто-то был.

— Нет-нет-нет! — испуганно лепетал Саша, дрожащими руками стягивая автомат. — Кто это?!

Даня снял предохранитель. Щёлк.

— Стреляем насчет три, — пытаясь унять дрожь в голосе, говорил он. — Раз.

— Стоять! — Никита усилием двух рук отвел дуло автомата. — Может это выживший? Может ему нужна помощь?

Резко потемнело. Тучи сомкнули солнечный шар.

— Идиот, — прошипел Даня, всматриваясь в силуэт, — кто там, мать твою, может быть?

— Эу, ребятки! — раздался из дома приятный старческий голос. — Шо вы там мерзнете? О, господи, на улице то зима, едрить-колотить, а они ходют в чём попало!

Бойцы переглянулись. На лице проступил пот. Руки у всех неистово дрожали, как бы их не пытались унять.

Даня старался держать себя в руках, хотя и был на пределе, Саша уже успел пустить слезу, Миша и Никита молча раскрыли челюсти.

В доме был старик.

Прямо за пыльными окнами, стоял дедушка, с пышной седой бородой, маленькими добрыми глазами, одетый в старый камуфляж. На его голове торчала зелёная рыбацкая панама. Он прищурился, зажег рядом стоящую свечку. Тёплый свет разогнал липкий мрак, застеливший ветхий домик.

— Ну! Чего застыли? — по-доброму заворчал дед. — Шуруйте уже с мороза, я как раз печку только затопил!

— Что за срань, — прошептал Даня, вжимаясь в приклад. — Что за срань?

— Это ведь не может нам казаться, ребят? — переспросил Саша, отходя все дальше и дальше. — Кто это?

— Дедушка! — проглатывая страх, крикнул Никита. — А что вы там делаете?

Старик нахмурился.

— Как что? Живу!

— Но ведь, кроме вас здесь никого нет, — продолжал парень, — как вы тут оказались?

Дед поковырялся, с усилием приоткрыл окно. Свеча задрожала, чувствуя холод снаружи.

— Чего, внучок? Совсем уж плохо слышу, повтори!

— Дедуль, я говорю, как вы тут оказались, вокруг ведь никого нет!

Старик чуть выглянул из окна.

— Ну так, после войны отсюда все поубежали, а у меня ноги больные, не смог. Да и куда мне, старику? Я своё отжил. А вы кто, откуда?

Дед вдруг вздрогнул, схватился за сердце.

— Ой, господи, — закряхтел он, — внучок, не пугай старика, убери автомат, Христа ради!

Даня, не думая, опустил оружие.

— А вы… Вы точно человек? — кривя лицо от ужаса, спросил Саша. — То-точно?

— Эй, ты чего, сынок? — старик потер густую бороду. — Тут отродясь кроме людей никого не было. Все сатанинские отродья стороной это место обходят, жрать-то тута нечего. А я им, старый, не нужен. Смотрю вы напуганы сильно, заходите! У меня тут чаёк стынет, печенья есть. Я уже ох сколько лет с живыми людьми не разговаривал.

Все переглянулись, пожали плечами, выдохнули. Страх ушел, оставив только какое-то странное, гипнотическое, тёплое чувство.