— Красивая, на место вернись, — Кир похлопывает возле себя ладошкой.

Блин, так унизительно, словно шавку подзывает, к ноге.

— Сам ты, — отвечаю ему, и тоже постукиваю подле себя рукой.

— Сюда иди, говорю! — рыкает Кир, и Иришка с Пашей смотрят на нас, ждут исхода пикировки.

Я упрямо складываю руки на груди, всем видом показывая, что меня не сдвинуть, и не заставить.

Тогда Кир, поднимается, нависает надо мной, уперев руки в столик, который нас разделяет, а в меня тяжелый взгляд.

— Чё смелая-то такая? Бухнула?

Я понимаю, что ещё чуть-чуть, и мне возможно хана, но сдаваться не собираюсь.

— Я танцевать хочу, а не целый вечер, с тобой в обнимку сидеть! — выдаю ему.

В его взгляде проносится множество эмоций. Самая сильная, это желание свернуть мне шею. Но он выхватывает из ведёрка со льдом, початую бутылку шампанского и снова наполняет мой фужер, до краёв, кидает почти пустую бутылку в ведёрко, и кивает мне.

— Ну, иди, танцуй, — и садиться на место, затягивается кальяном и выпускает столб дыма.

Я опрокидываю этот фужер в себя, и, схватив Иришку за руку, несусь к лестнице. Она еле поспевает за мной.

— Юль, сбавь обороты, — верещит подруга, когда мы спускаемся вниз.

Я притормаживаю, и верчусь в поисках туалета.

— Где здесь туалет? — спрашиваю у неё.

Она зовёт за собой, и мы, минуя толпу, выходим в коридор, которым и пришли, только тут же сворачиваем. Здесь становиться тихо. Можно поговорить. Только я всё ещё киплю негодованием, и поэтому подруга не дожидается от меня откровений, спрашивает сама.

— У вас так постоянно?

Мы запираемся в одном из туалетов.

— Постоянно, — подтверждаю я, и смотрю на себя в зеркало. На лице неестественный румянец, глаза сверкают.

— А ты не боишься, что он пришибёт тебя однажды? — резонный вопрос, что ж тут скажешь.

— Боюсь, но только не в тот момент, когда он бесит меня своей важностью!

— А мне Пашка очень нравится, — вдруг признаётся Ира, — только вот то, что он бандит, совсем не нравится.

— Да Паша, классный! — подтверждаю я. — Не то, что эта махина, только и знает что командовать.

— Почему ты не разорвешь с ним отношения? — спрашивает Иришка, поправляя макияж перед зеркалом.

— Ир! — восклицаю я, — ты, что действительно не понимаешь, какие у нас отношения? Он выкупил долг Юрика, с процентами, а так как платить мне нечем, плачу сама знаешь чем. Ты же видишь! — я излишне эмоционально накинулась на подругу, но ничего не могла с собой поделать. — Он меня чуть не придушил, после тех посиделок, в ресторане. А что с теми мужиками я вообще боюсь даже спрашивать.

— Тихо, тихо, — морщится Ира, — я всё поняла, не просто у вас.

— Блин и как я так попала! — я растерянно скольжу взглядом по полу, словно найду там ответ.

— Ты очень страдаешь? Он бьёт тебя? — подруга обняла меня за плечи.

— Нет, — уже спокойней ответила я, выпустив пар в предыдущей тираде, — нет, он конечно груб, но не жесток. Самое хреновое, Ириш, что я по ходу влюбилась в него, — призналась подруге.

— Что? — он встряхнула меня, и я несмело подняла на неё взгляд.

— Да, — кивнула, — поэтому так гадко, от этого его дебильного собственнического обращения.

— Ты совсем, что ли, дорогая! — обалдела Иришка. — Ты достойна лучшего, Юль! О чем ты думаешь?

— Я не думаю рядом с ним, — мотнула головой, — он с ума меня сводит, я и убежать от него хочу, и чтобы прижал к себе и не отпускал.

— Мало тебе одного козла, ты второго завела, — резко выразилась Ира.

И ведь она права. Права во всём. Я глупая дура, каких поискать надо!

— Ладно, пойдём, горемыка, а то твой танк, весь клуб разнесёт, если надолго из поля зрения потеряет, — Иришка снова обнимает меня за плечи, и мы выходим в коридор.

— Он не танк, а ледокол, — фыркаю я.

— Ледокол? — заламывает бровь подруга.

— Ага, ледокол Ямал, — поясняю я, и мы начинаем смеяться.

Иришка показывает вверх большой палец, оценив такое меткое сравнение.

33

А потом мы танцуем.

Долго.

Музыкальные композиции сменяются одна, за одной, а во мне только растёт задор, и энергия. И даже когда Иришка, говорит что устала, и зовет передохнуть, я остаюсь на танцполе, и продолжаю танцевать. Словно дорвалась до вожделенных грёз, коснулась забытой мечты. Так давно это было, желание посвятить всё свою жизнь танцам, и поэтому сегодня, я танцевала, отдавая всю себя этой страсти.