Но сейчас нужно держать себя в руках. Не капли, не проронить при них. Причём при всех.

— Ямал, ты это, прости, мы же не знали, — начал тут же лебезить первый.

Ямал лениво перевел свои ледышки на парня.

— Мне по хуй! — кинул он, и снова посмотрел на меня. — Пойдём! — и вышел.

Я не заставила себя долго ждать, проскользнула мимо своих мучителей, засеменила за высокой фигурой, по тёмному коридору.

Мы вышли в зал. Здесь так и продолжался праздник жизни, никто и не заметил, что где то в закутках этого ресторана, чуть не изнасиловали меня. Даже Серёга стоит вполоборота, не обращая на меня внимание, хотя сам просил подать знак в случае опасности.

Ямал остановился, повернулся ко мне.

— Спасибо, — я искренне была ему благодарна, хотя я уже вполне осознала, что мой спаситель, не простой слесарь, или водитель. Поняла, что он опаснее, тех, что на меня напали, и даже того, кто отдал приказ. Но он почему-то появился вовремя, остановил тот беспредел, что собирались со мной сделать, и поэтому сказать ему спасибо стоило в первую очередь.

Он усмехнулся, и всё так же холодно окинул взглядом мою фигуру.

— Ещё успеешь поблагодарить, — кривит рот в усмешке.

И я озадачена этим ответом.

— Что?

— Как звать? — сбивает с толку, и снова руки в карманы кладёт, нависает словно скала.

— Юля, — оторопь берёт от его глаз.

— Юлька-пулька, — хмыкает он.

— Я могу идти, у меня ещё работа? — спросила я.

— Нет, — припечатывает ответом, — можешь вещи свои собрать. Я буду здесь ждать.

— Ждать? Но зачем? Мне доработать надо! — меня начинает одолевать смутное сомнение. Я переминаюсь с ноги на ногу, и шмыгаю носом.

— На сегодня твоя работа здесь закончена, давай резче, — нетерпеливо бросает и отходит к бару.

Чего он хочет от меня, так и остаётся тайной. Хотя, вполне возможно он хочет меня домой отвезти.

6

Я пробираюсь в кухню, потом оттуда в помывочную. Игнорирую любопытные взгляды, которые на меня бросает каждый встретившийся.

Где вы, блин, все были, когда меня чуть не изнасиловали?

Снова проносятся картины из только что пережитого кошмара, и воображение дорисовывает то, что могло случиться и меня начинает мутить. Я несусь в служебный туалет, и меня выворачивает. Оседаю на пол, и даю волю слезам.

Трясёт.

Оторопь берёт.

Истерика во всей красе.

Ну, Юра, сука, я сама тебя порешу!

Я неуклюже поправляю рваный лифчик, от которого теперь мало толку. И мне становиться так его жалко. Хранила, хранила, надела, и на тебе!

Мои рыдания прерывает резко открывающаяся дверь, причем щеколда, на которую она была закрыта, тут же отлетает.

— Ну и чё ты ноешь? — в проходе стоит Ямал, уперев в меня хмурый взгляд. — Я же сказал, что буду тебя ждать, какого хера, ты сидишь здесь и ревёшь!

Он дёргает меня за шкирку, и наклоняет над раковиной, включает холодную воду, и моет лицо.

Я верещу от холода и пытаюсь оттолкнуть его, но он не прошибаем, просто стена, причём титановая.

— Да что ты делаешь? — плююсь я водой, что он щедро вливает мне в рот своей лапищей.

— Всё успокоилась?! — гремит его голос на всю кабинку.

— Да! Да! Успокоилась! — уже не трепыхаюсь, и он отступает от меня. Я смотрю в зеркало над раковиной.

Мама дорогая!

Лицо красное, с разводами туши под глазами, с прилипшими по бокам волосам. Губы опухшие. Нижняя разбита. Вот теперь я точно на подругу бомжа похожа. Но надо отдать должное, истерика испарилась, теперь только злость осталась.

На Юру, козла такого. На этих тварей, что меня пользовать собирались. На Шмеля этого. На себя, что влипаю во всякое дерьмо. Ну и конечно, на этого Ямала, как ледокол, прёт! У меня на таком дядька ходил.

Ловит в зеркале мой красноречивый взгляд, и усмехается, выходит.

— Слушай, что тебе надо? Давай сразу проясним! — выхожу следом.

Стоим в помывочной, где прибавилось горы две посуды, потому что я другим делом занята.

— Денег у меня нет! Где мой муж, который всё это затеял, я не знаю. Есть только я и сын. Так что, как видишь, взять с меня нечего!

— Давай, проясним! — ухмыляется, и руки на груди складывает. — Я за тебя лям Шмелю отдал! И если ты думаешь, что по доброте душевной, то ты ошибешься. Я ни хуя, ни благородный принц. И если ты думаешь, что с тебя нечего взять, то опять же ошибаешься! Я возьму, и по полной, даже не сомневайся!

— Ты что меня от тех скотов спас, чтобы самому изнасиловать?

— Насиловать нет, трахать да, — спокойно так смотрит, словно погоду обсуждаем.

— Да вы что все вокруг? Вам что баб в округе не хватает? — ору я, но он одним движением пресекает мою вспышку гнева. Просто подходит ближе, и руки по бокам от меня в стену упирает, а глазами холодными в лицо вцепляется.