— Нет, не огорчён, — честно ответил я, так как не видел оснований для лжи. Так-то я могу, как и любой представитель моего народа, врать с самым честным выражением лица. Но сейчас просто нет необходимости, да и Фираш прекрасно сможет понять, что я лгу.

— Надеюсь, с моим преемником ты найдёшь общий язык, — как-то слишком сахарно улыбнулся старый хитрец, — он, в отличие от меня, совсем молодой и в чём-то даже не слишком опытный бог, но, как меня заверили, очень, очень перспективный. Во всяком случае, именно так его характеризуют преподаватели и те, с кем он успел поработать.

— Мы сами разберёмся, — я кивнул, давай понять, что не намерен обсуждать с Фирашем кандидатуру нового божества: я предпочитаю делать выводы самостоятельно, без опоры на предложенные сведения. Почему? Да потому что они могут быть неверными, искажёнными, такими, какие нужны рассказчику, а не мне. Я — за объективность во всём.

— Не сомневаюсь, — Фираш хлопнул ладонями по подлокотникам кресла, давая понять, что разговор закончен, и тяжело поднялся, — не провожай меня, я знаю дорогу.

— Как скажешь, — я кивнул: честно говоря, я и не собирался этого делать, но если старику хочется, пусть считает, что я просто мечтал помахать белым платком ему вслед.

Вообще, если откровенно, я уже вычеркнул его из своей жизни, так как, несмотря на долгие годы сотрудничества, это уже прошлое. Наверное, меня можно обвинить в душевной чёрствости, но вряд ли стоит заниматься этим бессмысленным делом. Во-первых, мне всё равно не станет стыдно, а во-вторых, это в нашей природе: сентиментальность демонам абсолютно не свойственна. Исключительно здоровый прагматизм!

Фираш безразлично пожал плечами, кивнул и, не прощаясь, вышел из малого зала приёмов, в котором мы с ним разговаривали. Этот зал, как и мой кабинет, выходит в большую комнату, в которой безраздельно царствует мой секретарь шэр Шарит Дораж.

Я не люблю кого-либо пускать в свой кабинет: там исключительно моя территория. В нём всё устроено так, как мне удобно: лаконично, рационально, строго. Там пахнет теми благовониями, которые нравятся мне и только мне, причём именно в той степени, в которой я это предпочитаю. Даже секретарь заходит в мой кабинет только по неотложным делам, во всех остальных случаях мы работаем в большой, специально обустроенной для этого рабочей зоне.

Постояв ещё немного возле окна и полюбовавшись на фиолетово-багровое небо, расцвеченное вспышками молний, я решительно повернулся с твёрдым намерением пойти и поработать с важными бумагами. Но стоило мне выйти из зала, как мне навстречу вскочил секретарь, на обычно невозмутимом лице которого я заметил растерянность, что этому непрошибаемому типу вообще было не свойственно. Ну вот не приспособлены у него лицевые мускулы для таких гримас. Тем не менее, глупо было бы отрицать очевидное: шэр Дораж находился в явном смущении.

— Шарит, что случилось? — спросил я, стараясь говорить по возможности нейтрально. — Ты не похож на себя.

— Вот… — секретарь, к которому за почти двадцать лет у меня не было ни одной претензии, кивнул куда-то в угол. Я невольно проследил за его взглядом и обнаружил возле большой настенной карты империи молодого демона, который непонятно откуда взялся в святая святых императорского дворца.

— Кто это? — я даже не разозлился, так как понимал, что у Шарита наверняка есть объяснение, по-другому просто не могло быть ни при каких обстоятельствах. — Откуда он тут взялся?

— Из стены, — очень тихо ответил секретарь и пожал плечами, — просто вышел и всё.

— Дайте я сам объясню, — попытался вмешаться в наш разговор незнакомец, но благоразумно заткнулся, увидев два раздражённых взгляда. — Ну ладно, нет так нет… я ведь хотел, как лучше…

— Магический фон защиты? — уточнил я.

— В норме, ни малейших колебаний, — мгновенно отчитался секретарь, — я сразу проверил.

— Стража?

— Все на месте, ни на миг не отвлекались, никого не видели.

— Двери?

— Замки не тронуты, ключ вставлен изнутри.

Тут мы оба уставились на явившегося «из стены» молодого демона: парень вздохнул и, глядя куда-то в сторону с видом величайшего страдальца всех времён и народов, позволил изучить свою скромную персону.

Он был молод, хотя, скорее всего, уже достиг возраста первой зрелости — пятидесяти лет. Об этом говорил ореховый цвет аккуратных рогов и тройное кольцо магической татуировки на запястье. Её получали все молодые демоны, прошедшие первое посвящение, а потом добавлялись ещё три — после второго. И лишь тогда демон мог считаться совершеннолетним, заводить семью и поступать на государственную службу. Необычные для нашего народа ярко-зелёные глаза с длинными ресницами придавали внешности странного незнакомца излишнюю мягкость и даже женственность. И вообще парень бойцом не выглядел, хотя и обладал достаточно развитой мускулатурой. Бедняга…

Дурные предчувствия возникли у меня в тот момент, когда я заметил, что незнакомец нас совершенно не опасается. Ему просто было очень интересно. Вы можете себе такое представить? Пробраться в императорскую часть дворца, туда, куда никому нет хода кроме особо доверенных лиц, очутиться перед лицом самого правителя Ассарша — и не бояться? Не можете? Вот и я не могу! Но, тем не менее, дело обстояло именно так.

Мортимер