Губы Эгана сложились в лукавую загадочную улыбку, как у человека, с языка которого готов сорваться какой-то секрет с эффектом атомной бомбы, разрушившей Хиросиму. И через долю секунды я забеспокоилась, поняв, что Хиросима – это я, и мне придется только ждать той минуты, когда он меня уничтожит, причем я в силах даже представить масштабы бедствия.

Однако Эган ничего не сказал. Если он что и знал, то молчал, и мне осталось лишь ломать голову над его словами.

– Я ничего не выдумываю, – спокойно пояснил он. – Я лишь выдаю те сведения, которые люди хотят считать ложью. Горькая правда – так, я полагаю, это называется.

Я покачала головой.

– Когда кого-то ненавидишь, ничему не веришь, – напомнила я. – Ты как… чистая вода, из которой вся грязь оседает на дно. Но стоит ее взболтать, и все всплывает на поверхность: все злое, уродливое, откровенно мерзкое.

Он снова хихикнул, не разжимая губ, и слегка кивнул. По крайней мере, с этим он не мог поспорить, ведь и сам знал, что я права.

Остался последний раунд, и мы начали игру. Эган пару секунд смотрел на карты, затем явно расслабился, развалившись на стуле, и снова погладил пальцем губу. Были у него хорошие карты или не были, но он хотел внушить, что есть.

А вот среди моих карт не было ничего хорошего… Эти карты могли обескуражить кого угодно, но я оставалась невозмутимой. Вот черт! Если я проиграю эту партию, то проиграю игру, не получу ответ на свой вопрос, вдобавок мне придется переспать с Эганом. Нет уж, не собиралась я этого делать, да и как? Я пойду в его комнату или он в мою? И кто кого будет раздевать? Кто первым начнет целоваться? Возбудят ли меня его поцелуи?

Быть может, он глотнул чего покрепче с полчасика назад? Нет, не похоже. Если он был близок к проигрышу, то прибегал к любым способам, чтобы этому помешать.

Эган сдвинул на середину стола все свои фишки.

Ва-банк.

Что значило: он поставил все. Матерь божья, я же проиграю!

Поправочка: я вот-вот проиграю, как полная дура! Я была ошарашена, и он, возможно, это понял.

– Видишь ли, «ненавидишь» – слишком сильно сказано, – вздохнул он, ожидая моей реакции.

Я посмотрела на него с искренним недоумением.

– Я тебя не ненавижу, Джуд, как и Адрика, чтобы тебе все было ясно. Я хочу сказать… Если ему понадобится почка, я отдам ему свою – если, конечно, Александр не сделает этого раньше. Но мы любим друг друга подкалывать. Тебе этого не понять. Такое понятно лишь братьям.

Как же меня раздражали эти его «тебе не понять»! Как я могу не понять то, что способен понять любой из братьев? Я села за этот дурацкий стол, чтобы отомстить за смерть Хенрика. Ха, никто лучше меня не знает, на что способен человек ради брата!

– Полагаю, ты прав, мне этого не понять, – только и ответила я.

И снова посмотрела на свои карты. Тройка и двойка. Почти ничего. В центре стола лежали пять карт рубашкой вверх, и теперь все зависело от них. Мороз пробежал у меня по коже. Я оценила свои возможности. Можно попробовать обмануть Эгана, но вдруг у него пара тузов?

В обычной партии принято ограничивать время на раздумья, но мои сомнения, казалось, порадовали Эгана, так что он проигнорировал это правило и не давил на меня. Он лишь расслабился, как будто знал, что это может затянуться.

– Ты хорошо играешь, – безмятежно заметил он с легким удивлением.

Я нервно сглотнула. Тысяча мыслей промелькнула в моей голове, но я не позволила себе смутиться или испугаться.

– Как и ты.

– Еще одно, что нас объединяет. – Он снова хихикнул, словно рассказал анекдот про самого себя. – У нас с тобой намного больше общего, чем ты хочешь признать.

Я кивнула, притворно соглашаясь.

– В другой вселенной мы даже могли бы стать большими друзьями.

Эган с сомнением поморщился. Затем указательным и средним пальцами рассеянно потеребил свои карты.

– Мы могли бы оказаться в одной вселенной, – сказал он, подозрительно глядя на меня прищуренными глазами, – но ты ведь не этого хочешь?

Я слегка поморщилась в притворном любопытстве.

– И чего же, по-твоему, я хочу? – спросила я.

– Обыграть меня.

– Возможно, только в этой игре.

– А возможно, в чем-то более серьезном.

Я рассмеялась, словно он сказал что-то очень смешное и бессмысленное.

– Если ты не уверен или у тебя нет доказательств – значит, твои слова не более чем абсурдное предположение, – пожала плечами я.

Но Эган лишь медленно покачал головой, довольно улыбаясь.

– Если я что-то подозреваю, – заявил он, – то, как правило, это оказывается совсем не глупостью. Как оказалось в случае вас с Адриком, а также того, что знает о тебе Риган.