Ну, если смотреть с таких позиций… может и повезло.

Комнату ей определили сразу, чтоб потом не заморачиваться — соседкой к девочке, которая училась на последнем курсе. Ремонт делать не требовалось, готовка подразумевалась в общих кухнях (на целый этаж), но, если соблюдать правила, коменда закрывала глаза на наличие плитки в комнате, как и электрочайника и обогревателя — в межсезонье бывало очень холодно.

Остаток лета пролетел как одно мгновенье.

Они успели сделать ремонт в купленной квартире (даже немного денег осталось, которые она как по наитию какому-то вложила в акции Сбербанка, как раз на тот момент опустившееся до рекордно низких цен), Оля написала доверенность на Бориса для получения документов о регистрации права и дальнейшего заключения от её имени договора на сдачу квартиры. Оформление документов несколько затянулось и другого выхода не было. Напрягало отсутствие прописки, но от неё ничего не зависело, так что оставалось только ждать.

С Бориными родителями они обедали-ужинали ещё несколько раз, и постепенно настороженность из глаз его мамы уходила (отец с самого начала относился довольно ровно).

Отношения с самим Борей тоже развивались стремительно. В том смысле, что влюблённость на расстоянии в образ, быстро сменялась влюблённостью в реального человека. Да, он не без тараканов в голове (а кто без них, скажите, пожалуйста?), и увлечения своеобразные, ну и что? Зато заботливый, внимательный, хозяйственный и рукастый, нежный в отношениях, готовый искать компромиссы в совместной жизни… Всё чаще Оля задумывалась и удивлялась — что его бывших жён не устраивало-то? С другой стороны, ей же лучше — вон, какое сокровище досталось.

Сокровище проводило её в общагу (в натуральном смысле — поехал в месте с нею, помог сумки дотащить), убедилось, что она устроилась, и уехало, пообещав встретить в следующую пятницу на автовокзале — это не Уссурийск, от Курска до Льгова около часа пути, так что можно видеться на выходных.

Соседка сначала была недовольна подселением второкурсницы, но, узнав возраст, успокоилась и разулыбалась, признавшись в опасениях, что из-за шебутной малолетки кончатся покой и тишина. Лена училась на экономиста, девушкой была спокойной, и Оля тоже вздохнула спокойнее — уживутся.

Учёба потекла своим чередом.

Среди однокурсников Оля опять произвела фурор своим возрастом, но ненадолго — все довольно быстро привыкли.

Здесь не было делений на специальности, по окончании ВУЗа давалась лишь одна — «ветеринарный врач», а там уже проходи какую хочешь специализацию. Групп на потомке было аж четыре по двадцать с лишним человек, и в свою очередь они привычно делились на подгруппы. В общем и целом, программа особо не отличалась, непрофильные лекции проводились всему потоку, а специализированные уже по группам.

В новой академии парней в группах было побольше, примерно треть от всего состава групп, и многие приходили после сельхоз.техникума, то есть уже довольно осознанно. Вчерашние школьники же… Нынешняя молодёжь (боже, у них разница едва десять лет, а она уже прям как те бабушки на скамеечке у подъезда: «а вот в наааше время!») Олю порядком удивляла своей бесцельностью. Однажды зашёл разговор о выборе профессии, и в большинстве своём однокурсники отвечали «да родители засунули», или «да пошла, куда взяли», и самое любимое — «да мне лишь бы вышку получить, работать всё равно не буду».

Оля качала головой, но молчала. И не понимала — как так? Да, её тоже бабушка заставила поступать на медсестру, но она прекрасно понимала, куда идёт, зачем, и что её ждёт. Как и основная часть сокурсников. Таких вот, не понимающих, а чего они дальше-то делать собираются, сред них было меньшинство.

Поначалу на Олю хотели нагрузить староство, как на самую старшую, но она отбрыкалась — от этого «почётного» звания одни проблемы да головная боль, а ей время на учёбу надо тратить.

Учиться она старалась (ибо стипендия), и вскоре умненькую, ответственную студентку стали выделять преподаватели. Всё потому, что Оля не заучивала темы, а старалась вникнуть в суть и понять. Предыдущее медицинское образование в этом здорово помогало, как и нормальные «отношения» с латынью — на физиологии и анатомии большинство сокурсников выли дурниной от объёмов и сложности, а ей даже нравилось.

Существенным отличием от Уссурийска стало и наличие учхоза. Самого настоящего, с коровником, свинарником и птичником. Преподаватели грозились, что уже через месяц начнутся практические занятия, где студентам предстоит учится обращаться с животными, проводить всяческие манипуляции, а в клинике при академии и оперировать всякую домашнюю мелочь (но последнее уже на старших курсах). Оля в этот момент позавидовала сама себе — в Уссурийске, как и в прошлом году, с практикой было тоскливо.

С девчонками из группы она регулярно переписывалась ВКонтакте, благо проводной интернет в общежитие предполагался в каждой комнате. Шик! Ну и разумеется, она каждый вечер созванивалась с Борей и они болтали. Вроде и ни о чём, но по полчаса как минимум улетало — время проносилось незаметно.

Возвращаясь с первых выходных, Оля везла с собой пару контейнеров плова — за месяц перед учёбой они выяснили, что плов, борщ и ещё несколько блюд она готовит гораздо вкуснее, чем Борис, и тот с тех пор зарёкся готовить. Не вообще, а именно эти вот, выясненные. Зато гороховый суп у него получался — пальчики оближешь. А на выходных Оля планировала готовить то, что в общаге не особо реально. Плов как раз входил в эту категорию.

Совершенно неожиданно в автобусе она увидела девочку, учившуюся с ней в одной группе. Катя, кажется. Но, в отличие от уссурийской Катеньки, эта была худенькой, высокой и на самом деле скромной (а не пытающейся казаться таковой в присутствии мамы), вот прям до невозможности. Оля приветливо кивнула девушке и улыбнулась.