Правда, с Союзпечатью вышел конфуз — в восемь утра киоск… ещё не работал. Пришлось возвращаться в здание вокзала и покупать карту там. Втридорога, разумеется, но что делать. Выбрав достаточно подробный путеводитель, она направилась в ближайшую кафешку. Времени ещё мало, приёмная комиссия начнёт работать только через полтора часа, а поесть относительно нормальной еды хотелось. Опять же карту поизучать.

Кафе оказалось ну очень непритязательным, из разряда «забегаловка обыкновенная», но, увы, поблизости в такую рань ничего работающего больше не было. Впрочем, еду, на удивление, принесли вполне даже съедобную, так что голодная смерть Оле точно не грозила.

Позавтракав, она неспешно направилась к остановке, правда, не сразу разобравшись, где нужная ей из аж трёх близлежащих. Но в конце концов справилась.

И вот — она. Академия, ПГСХА. Большое, монументальное даже, серовато-розовое здание с колоннами у центрального входа, построенное ещё в середине прошлого века. Вернее, целый комплекс зданий. Длиннющие коридоры, высоченные потолки. Вспоминая родной медколледж, Оля признавала, что тот по производимому впечатлению ни в какое сравнение не шёл. Неужели она действительно будет учиться здесь? Внезапно накатил страх: вот как так додумалась-то? Сорваться от вполне устроенной жизни, рискнуть всем, ныряя в неизвестность, уехать далеко от дома, от родных и знакомых… Но минутная слабость прошла, и она упрямо тряхнула головой: решение принято, и если поступит, так тому и быть.

Приёмная комиссия располагалась не в основном корпусе, а в пристройке, во дворе, и из преподавателей тут были всего два человека. Остальные — с десяток студентов-старшекурсников (как потом узнала Оля, это так самых активных и успевающих поощряли, вместо отработки практики в качестве строительно-тягловой силы), занимавшихся регистрацией абитуриентов, после того как с ними побеседовали преподаватели. Правда, любой из тех старшекурсников был младше неё, но это уже нюансы.

Пожилой худощавый мужчина (что именно преподаёт, он не сказал, лишь представился по имени), внимательно просмотрел документы и поднял удивлённый взгляд.

— Эмм… И что же вас сподвигло, Ольга Дмитриевна, к столь радикальной смене профессии?

Ну да, такое решение не может не вызывать вопросов.

— Поняла, что медицина всё-таки не моё. Пусть на это и понадобилось довольно много лет.

— М-да, бывает, бывает. Что ж, ваши документы очень даже приличны, с медалью, да ещё и красным дипломом по среднему образованию мы берём вообще без экзаменов, так что вам сейчас нужно будет подойти к первому освободившемуся помощнику, чтобы зарегистрировать документы, и потом приехать уже на учёбу. На каком факультативе планируете учиться?

— На мелких домашних животных.

Разумеется, перед поступлением Оля изучила информацию о предстоящем месте учёбы, особенно о направлениях, называемых факультативами. Хорошо, компьютер она приобрела ещё года два назад, как и модем к нему. И жаль, что такую полезную, но громоздкую вещь не забрать с собой — наверняка же для учёбы пригодился бы. А покупать аккуратненький небольшой ноутбук пока не очень-то по карману.

В академии была довольно непривычная структура: в её состав входили не только кафедры и факультеты, но и целиком институты. Например, Институт животноводства и ветеринарной медицины. А вот уже там было отделение ветеринарии с аж тремя возможными специальностями. Лечение мелких домашних и экзотических животных, кинология и ветсанэкспертиза. Ну и конечно, самый большой конкурс шёл на первое направление. Нет, Оля, может быть, и поступила бы на кинолога, тем более что именно появление Дары стало толчком к интересу в этой сфере.

А как иначе? Собака серьёзная, да ещё и с документами. Заводчица заинтересовала выставками и настаивала на хотя бы минимальной дрессуре, так что Оля сама увлеклась и быстро втянулась. С активным шкодным щеном занималась самостоятельно после тонны прочитанных пособий, а к двум годам её Дара имела за хвостом опыт в пару десятков выставок разного ранга, кучу медалей и звание чемпиона. Так что кинология её вполне устроила бы, но…

Но хотелось именно лечить. Всё же окончательно вытравить медицину из души не получилось, хотя и пошла она в профессию не по своему желанию, а по настоянию бабушки, с которой жила с пятнадцати лет, помогая и ухаживая за болезненной, но довольно авторитарной старушкой.

Так-то Оля мечтала о карьере следователя, но условия поступления в Школу милиции потянуть не могла — банальная физкультура, по которой требовалось сдавать экзамен с определёнными нормативами, никогда ей не давалась: ни дыхалки на бег не хватало, ни крепкой мускулатурой похвастать Оля не могла. Так что пришлось идти в медицину, и не в институт, который они не тянули уже по финансам, а в бесплатный техникум — колледж, если по-новомодному на тот момент.

Впрочем, за время учёбы, а потом и годы работы, она всё же втянулась и полюбила профессию. Но человеческим врачом быть уже не хотела. Появление собаки задало направление и конкретизировало желания.

Преподаватель тем временем важно покачал головой.

— Почему-то я даже не сомневался. Вы же знаете, что туда очень большой конкурс и серьёзный отбор? — Оля даже немного занервничала, но головой кивнула. — Так вот, вам повезло. Документы прекрасные, так что можете не переживать, попадёте, куда хочется, вне всяких конкурсов. Что ж, до встречи на занятиях, идите оформляйте документы. Вам всё расскажут-объяснят и дадут квитанцию со счётом, куда оплатить спонсорскую помощь.

А вот это оказалось новостью. И довольно неприятной. Обучение-то, по идее, бесплатное, если проходишь по документам или сдал экзамены и набрал нужное количество баллов! Что ещё за спонсорская помощь? Об этом Оля и поспешила спросить, но препод настойчиво отправил её к помощнику, мол, тот всё-всё объяснит. «Вон как раз Валера освободился, идите, идите к нему».