Шрифт:
– Я.
– Ну тогда никогда не просыпайся. Я тебя никуда не отпущу! – Она прижимается ко мне, я чувствую её запах: что-то легкое, цветочное, с незнакомыми нотками.
Внутри все сжимается.
«Здесь нельзя почувствовать незнакомый запах» …
Я так и не смог вспомнить, где ее видел.
«Нельзя встретить новое лицо» …
Ни с кем и никогда мне не было настолько хорошо.
«Нельзя создать личность» …
Я теряю контроль, и мы проваливаемся в воду. Дно близко, море забирает нас по пояс. От неожиданности Света на миг уходит в пучину с головой, но уже через секунду стоит рядом в полный рост. С ее платья стекает вода, ей весело.
«Насколько ты реальна»?
«Что такое реальность»?
– Не могу, – говорю я, отплевываясь от соленых брызг. – Слышишь? Я не могу.
Sweet dreams are made of this…
Музыка наполняет пространство отовсюду.
Будильник.
Света смотрит мне за спину, и улыбка сползает с ее лица. Она видит то же, что и я: горизонт теряет фокус, становится размытым.
Who am I to disagree?
– Артем. – Её голос дрожит. – Это твой сон?
Слова застревают в горле, и я киваю.
– Но если ты проснешься. Что будет со мной? – Она говорит тихо, но я слышу каждое слово. – Мне страшно.
С меня стекает холодная морская вода, но я чувствую лишь горячие слезы на щеках. Стараюсь сопротивляться, но чем громче становится музыка, тем быстрее растворяется мир вокруг.
– Пожалуйста! Я боюсь!
Я тоже. Меня ждет пустая квартира и мокрая подушка.
Но что ждет тебя?
*В тексте используются слова песни Sweet dreams (Are made of this) – Eurythmics (прим. автора).
2019
Джерри
– Это вкусно, Джерри. Попробуй.
Слова гулко бьют по темечку. Так похороненный заживо слышит, как комья земли падают на крышку гроба.
– Нет, мамочка. Я не буду, – кашель из пересохшего горла вперемешку со словами.
– Я не твоя мамочка, Джерри. Встань и съешь кусочек. Ты должен это попробовать, – голос становится четче, звучит отовсюду. Искусственно сладкий, как у девушки из рекламных роликов.
Тьма расплывается. Окружающие предметы впитывают ее, приобретают объем, обрастают четкими границами. Джеральд Викбрей сидит на полу кухни, прислонившись к посудомойке. Его взгляд блуждает по телу и ниже, к ногам, ощупывает отмытую до блеска плитку рядом.
Кухня наполнена ароматом жареного мяса, чеснока и пряностей. Мысль о хорошо прожаренном стейке на миг отвлекает, слюна смачивает иссушенный рот.
– Джерри. Ты меня слышишь?
Сколько он себя помнил, внутренности заливало огнем от этого имени. Вот и сейчас мужчина вскакивает, но после неудачной попытки ухватиться за край столешницы теряет равновесие и едва не падает обратно.
– Давай, Джерри. Ты должен принять себя.
От блюда поднимается пар, и Джеральд чувствует, как сам покрывается холодной испариной. Окруженная нарезанными помидорками и листьями салата, обильно залитая густым соусом поверх румяной корочки, перед ним лежит его правая рука.
***
– Наш разговор будет записан. – Детектив пару раз ткнул в планшет и поставил на стол матово-черную полусферу. – В камеру смотреть необязательно. Представьтесь, пожалуйста.
– Меня зовут Саймон Девис. Я начальник федеральной тюрьмы округа Гленн, штат Калифорния. – Мужчина напротив откинулся в кресле и поправил галстук. Новенький костюм смотрелся отлично, но его владелец постоянно одергивал то ворот рубашки, то рукав пиджака, словно одежда слишком тесно прилегала к телу.
– Расскажите о Джеральде Викбрей, – попросил детектив, уткнувшись в планшет.
– Ну, историю дела вы и сами знаете, я полагаю?
– Да. Сейчас меня интересует его характеристика как вашего заключенного.