Скосив глаза, смотрю на Дашу. Она все так же пялится в окно на пейзажи, проносящиеся за окном, но уже не хмурится. Оттаяла, Снежная королева, только явно не ко мне, потому что стоит ей ощутить на себе мой взгляд — она тут же недовольно поджимает губы и демонстративно прямо встречает мой взгляд. Будто молчаливо говорит «Что еще вам нужно?»

Сегодня она совсем другая — не такая, как в нашу первую встречу в клубе и потом на юбилее Суворова. Тогда она казалась взрослее, сейчас — совсем без косметики, с волосами, заплетенными в косу и в коротких шортах, открывающих стройные ноги, — кажется почти девчонкой. Очень и очень привлекательной девчонкой.

Большую часть полуторачасового пути до поселка мы проводим в тишине. Аккомпанементом нам служит только тихое урчание мотора и музыка, мягко льющаяся из динамиков. Чтобы немного смягчить Дашу, я предложил ей выбрать что-то на свой вкус, но она это предложение мира отвергла. Так что я включил нейтральный лаунж без какой-либо смысловой нагрузки.

В том, что девчонка дуется, конечно, нет ничего удивительного. Я ее прекрасно понимаю, но все равно испытываю легкое раздражение. Не хочется провести единственный выходной, который я с таким трудом выкроил, с угрюмой принцессой. Но какие у меня варианты? Сейчас никаких. Стал бы я за ней ухаживать по классике, она может быть, не злилась, но ее отец ни за что не позволил бы нам встречаться. Поэтому я даже не хочу испытывать угрызения совести за весь этот спектакль — иного шанса побыть с Дашей и понять, что это такое искрит между нами, у меня бы не было.

— У меня есть просьба, — говорю я, когда машина въезжает в ворота низкого одноэтажного дома на берегу озера.

— Еще одна? — уточняет Даша колюче.

— Ты обращаешься ко мне по имени и на ты. А я постараюсь сделать так, чтобы тебе было комфортно.

— Мне некомфортно называть вас по имени, — парирует она, но я вдруг замечаю, что она едва сдерживает улыбку.

— Ты уж постарайся, — в тон ей отвечаю я. – Это несложно, правда.

— Ладно... – внезапно соглашается Даша, и, выходя из машины, нарочито небрежно произносит: – Андрей.

Андрей… О, мне определенно нравится, как она произносит мое имя.

В фамильный загородный дом я приезжаю не очень часто, но несмотря на это, все внутри чисто и прибрано, сад ухожен, а в холодильнике есть еда — в мое отсутствие за всем следит пожилая семейная пара, которая знала моих бабушку и дедушку. Так я могу быть спокоен, что тут не произойдет форс-мажора, а для них это хорошая прибавка к пенсии.

— Тут мило, — комментирует Даша, оглядываясь по сторонам.

— Спасибо.

— Это не комплимент. Тут мило, но тебе этот дом совершенно не подходит.

— То есть, я не милый? — смеюсь я.

— Вы с этим местом из разных вселенных.

— Ты удивишься, но я провел здесь массу времени когда был ребенком.

Даша проходит по уютному залу, разглядывая старомодный интерьер с вязаными половиками и пестрыми подушками. Потом задерживается напротив небольшой картины, на которой изображено озеро на закате.

— Это та же фотография!

— Это оригинал, на открытке была копия, — поясняю мягко. — Мой отец был художником.

— Красиво. Где сейчас твой отец?

— Они с мамой разбились на автомобиле, когда я был ребенком.

— О. Прошу прощения, — на ее лице отражается неподдельное сожаление.

— Это было давно, Даша, — говорю спокойно.

Это действительно произошло очень давно. Рана затянулась. Остался только шрам на сердце, который время от времени побаливает.

С минуту мы молчим. Она отворачивается к картине, я смотрю на нее. Босую, хрупкую и бесконечно трогательную. И снова ощущаю это — горячее непойми что в груди. Как это работает?

— А здесь есть какое-нибудь кафе? — внезапно спрашивает Даша, капризно поджав губы. — Надеюсь, в твои планы не входит морить меня голодом, потому что я голодна.

— Здесь нет кафе, Даша. Но здесь определенно есть еда… В озере.

— В смысле? — удивленное лицо девчонки вызывает у меня снисходительную улыбку.

— Ты когда-нибудь рыбачила?

Даша

— Андрей Миллер — бизнесмен и рыбак в одном лице. Кто бы мог подумать, — говорю потрясенно, наблюдая, как ловко он снимает с крючка огромную рыбину.

— Ты только не выдавай меня, — отвечает Миллер с широкой улыбкой, которая придает ему какое-то особое мальчишеское очарование. — Иначе моя репутация будет безвозвратно испорчена.

— Даже не знаю, — постукиваю указательным пальцем по губам, будто всерьез размышляю над перспективой слить журналистам и сплетникам эту информацию.

— Проси что хочешь, — смеется Миллер.

— Тогда сегодня наше первое последнее свидание? — невинно хлопая ресницами, интересуюсь я.

— Что угодно, кроме этого, Даша, — отвечает он серьезно, а потом с самодовольной усмешкой добавляет: — Не поверю, что тебе со мной скучно.