— Простите, а вы? — растерянно пробормотала «администраторша».

— Она не задержится, — ответила за меня местрис.

Я величаво развернулась в дверях.

— Напротив, как раз задержусь. Передавать вам свои документы не вижу смысла, ибо не планирую нового замужества, а вот за девочками считаю своим долгом присмотреть. В конце концов, в этом и состоит моя работа! — я включила режим «занудной трудоголички», от которого у местрис Эйлив явственно свело скулы. — Обеспечить моим подопечным присмотр и гарантировать их будущим мужьям их безупречную репутацию!

— Их репутацией теперь займусь я. Или вы мне не доверяете? — Дамочка тоже выпрямилась, пытаясь поймать меня на слове. Не тут-то было!

— Не слишком, — честно отрезала я.

Девочки за моей спиной шокированно ахнули. Заявить такое кому-то в лицо — верх бескультурия! Я должна была клятвенно уверить местрис, что она исключительно достойный представитель рода человеческого, после чего умолять о милости и позволении задержаться, а она бы мне снисходительно разрешила. Возможно. А может, и нет. Так что я пошла ва-банк.

— Я вообще никому не доверяю, — смягчив тон, сообщила я местрис Эйлив. — В особенности когда речь идет о репутации юных дев. Им и самим-то доверять нельзя, если вы меня понимаете.

Улыбнулась, превращая резкий отказ в шутку. И пусть попробует возразить! Противопоставить моей заботе о добром имени подопечных ей нечего. Здесь добродетель женщины — считай, ее единственное сокровище. Утратила его — и все, жизнь кончена. Так что заявить: «Ерунда эта ваша репутация!» — она не может. И повода выставить меня у нее нет.

— Но мы вам не подготовили комнату! — воскликнуло дарование за стойкой.

О, хорошая попытка.

— Ничего, я могу поспать и здесь, — я трагически кивнула в сторону нескольких мягких диванчиков у входа. — Чего не сделаешь ради моих пташек!

Я ласково погладила оторопевшую Гиселлу по предплечью и подтолкнула к столовой.

Поле боя осталось за мной, но я не обольщалась. Битва только началась.

Будуар для чаепития лишь укрепил меня в мысли, что заведение это злачное. Тяжелые шторы на окнах, призванные скрыть происходящее внутри, обилие свечей на столах, мягкие подушки на низких софах, на которых возможно лишь полулежать, сибаритски закидывая в рот по виноградине.

А виноград, разумеется, подносить будут полураздетые одалиски.

Девочки, не бывавшие еще в подобных местах, неуклюже провалились в мягкие ловушки. Я устроилась на самом краю и с подозрением уставилась на чайный набор. Помимо собственно чашечек — дорогих, с цветочными узорами и золотистым кантом — блюдечек и чайника из того же сервиза, нам предлагали обилие легких закусок, на один зуб. Размером с крупную монету пирожные и конфеты, высокие многослойные бутербродики с венчающей конструкцию оливкой и торчащим краешком зубочистки-коктейльной палочки, мармелад…

Даже учитывая что мы успели позавтракать в придорожной таверне, глаза и у меня разбежались. Мои подопечные оживились и принялись не слишком стесняясь подкрепляться.

Чай разлила горничная в чопорно-длинном платье и кокетливом переднике. Что-то мне подсказывает, что по вечерам она повязывает только последний, обходясь без прочей одежды.

Я внимательно следила за ее действиями, добившись того, что руки у бедняжки начали подрагивать, но ничего подозрительного не углядела. Хозяйка дома принимала от помощницы полные чашки и лично вручала их каждой гостье. Мне тоже перепала честь.

Показалось, или каждый раз, перед тем как передать чай, местрис делала какой-то странный жест рукой? Возможно, всего лишь поправляла крупное кольцо на указательном пальце, оно все время норовило съехать на сторону, словно было ей великовато.

Из того же чайника налили и самой местрис Эйлив, и она, глядя мне в лицо, демонстративно отпила немного.

Моих опасений это не уняло, однако я мило улыбнулась и тоже набрала в рот горячей сладковатой жидкости из чашки. Напиток приятно пах чем-то цветочным и медовым, но я не доверяла хозяйке дома ни на каплю. Она вполне могла принять антидот. Ведь я понятия не имею о достижениях местной фармацевтики!

Стоило даме повернуться на мгновение к Гиселле, сидевшей от нее по правую руку, как я поспешно выплюнула жидкость, обернув воздушным пузырем, и пролевитировала вдоль пола к ближайшему фикусу.

Заклинание от усердной практики у меня уже получалось идеально. Ни одна ложечка не звякнула!

От канапе я тоже отказалась, зато парочку конфет для усыпления бдительности употребила. На шоколадной глазури обязательно остались бы следы, вздумай кто-то напичкать их гадостью. А местрис Эйлив брала крошечные порции не глядя и не задумываясь над выбором.