«Вот.. держи.. готово», — с усталой улыбкой протягивает мне браслеты мой самый надежный друг. «Спасибо, Лай, Эд», — благодарность моя не знает границ. Я обнимаю друзей крепче, чем могла бы обнимать братьев.

Лай.. конечно, Лай. И когда я проваливаюсь в другой сон, на моем лице еще блуждает улыбка.

В школу мы приехали, когда день только начинал клониться к вечеру. Па подписал необходимые бумаги для заселения у мистресс Грин и помог донести вещи до моей (уже моей) комнаты. В комнате никого не было (это вызвало у меня облегчение). Само же помещение положительных эмоций не прибавило: небольшая комнатушка, вся обстановка которой — две узкие кровати, два небольших письменных стола с одинаковыми лампами, два совсем уж крошечных шкафчика да умывальник в углу — «съела» больше половины пространства. Небольшое окно посередине одной из стен, заключенное в рамку простеньких цветастых занавесок, света пропускало мало ,и уже сейчас комната казалась темной. Я щелкнула рычажком выключателя — и под потолком вспыхнула люстра с тремя лампочками безо всяких плафонов, освещая не замеченные раньше детали: стопки тетрадей на одном из столов, развешенные по стенам вырезки из журналов, чисто выметенный, но щербатый деревянный пол, полосатые вязаные половички у кроватей.

— Ну что ж, — протянул па. — Жить можно. По крайней мере, твоя соседка чистоплотна, это большой плюс.

Он занес мои чемоданы и коробки в комнату.

— Ну что ж, милая, проводи меня до двери, заодно зайдешь к кастелянше за формой и дальнейшими инструкциями.

Мы спустились вниз. Я отметила, что сегодня здесь более оживленно, чем показалось мне вчера : то вверх, то вниз по ступенькам бегали ученицы и кидали на нас с па заинтересованные взгляды.

— До свидания, дочка, — па обнял меня на прощание. — Долгие проводы — лишние слезы. Пиши нам, пиши сестре. Буду звонить вашему директору время от времени. Мы любим тебя и обязательно приедем на каникулы.

— Буду ждать. Люблю вас. — улыбнулась я па и помахала ему рукой, когда он обернулся, открывая дверь. Ну вот и все.

Тяжесть в груди, которая не покидала сегодня весь день, собралась было комком в горле, но я вовремя вспомнила, что времени страдать нет : надо получить форму, разузнать все о том, когда здесь принято ужинать (и завтракать и обедать к тому же), разобрать свои вещи. С первого пункта я и решила начать.

Мистресс Грин ждала меня в своем кабинете.

— Так, Дженкинс. Ну-ка прикинем размер.. ага.. Вот ваша форма.

На стол легла стопка отутюженной одежды. «Серая», — вздохнула мысленно.

— ... вот форма для спортивных занятий..

И новая стопка, на сей раз бурая.

— Вот комплект постельного белья, — третья, кипенно-белого цвета. — Белье раз в неделю сдаете в стирку, получаете взамен новое. Форму и личные вещи стираете и чистите сами. Вот еще, получите, — на стол легла металлическая бляшка, — пропуск, предъявляете на входе— выходе из школы и в общежитие. Артефакт!

Последнее слово кастелянша произнесла горделиво, подталкивая бляшку в мою сторону.

— О! — я протянула к ней руку, и в нее тут же ударил маленький, но колкий разряд.
– Ой!

— Запечатлелся, — довольно кивнула коварная женщина. — Теперь никто, кроме тебя по нему пройти не сможет. Что еще? — и с несколько скучающим видом начала перечислять: «Приходить в общежитие не позже десяти вечера. Не шуметь, кавалеров не водить. Вопросы есть какие-нибудь?»

— Да. Когда тут принято ужинать? И где можно посмотреть расписание? И можно ли выходить из школы в город?

— Ужин в семь, столовая в отдельном корпусе, выйдешь отсюда и налево второе здание. Выходить новичкам можно только в сопровождении старших учеников. А расписание... Наставника знаешь своего?

— Мэтр Далтон.

— Маг жизни, значит?

— Предположительно, — ответила я и, взглянув на удивленно поднятные брови мистресс, поспешила добавить: — Точно пока определить сложно.

— В любом случае расписание найдешь в холле главного корпуса на стенде виталистов.

Я и забыла уже, что так называют магов жизни. Поблагодарив мистресс Грин, я сложила все выданные стопки одежды и белья в одну и побрела наверх. К ужину вещи разобрать не успею, но хотя бы начну. Странные это были ощущения: иметь свой ключ от комнаты, самой застилать свою кровать, одеваться и выходить на улицу, чтобы поесть и не иметь никого близкого вокруг. «Демонова кочерыжка», как сказала бы Лиззи,.

Здание столовой я нашла сразу — стройные ручейки желающих подкрепиться обнаружились уже на лестнице общежития. Девушки, кто стайками, кто, как я, в одиночку и недоверчиво глядя по сторонам, шли на ужин. На улице стало понятно, что туда спешили все: и девушки, и парни, и младшие школьники( последние — группами во главе с воспитателями).

Изнутри столовая оказалась совершенно не похожей на ту, что была в заведении мэм Шульц. Обеденный зал был намного больше и совсем не так уютен. Отстояв довольно большую очередь, я немного воспрянула духом: худшие мои опасения не оправдались. Еда была сытная и выглядела неплохо, и даже выбор имелся (хотя и не очень велик: котлеты или рыба на горячее, рис или пюре из картофеля на гарнир, отвар или компот в качестве напитка). И поварихи — розовощекие, пышные, так и норовили положить порцию побольше, чтобы «эта новенькая худышка хорошо покушала». Я взяла свой поднос с ужином и окинула взглядом зал — народу было много, но несколько свободных столиков еще оставалось. Вот к одному из них и решила направиться. Так и сидела в одиночестве, наблюдая за окружающими. Но не успела осилить и трети своей порции, как на мой стол по соседству приземлился еще один поднос.

— Привет! Ты наверное, тоже новенькая. Сидишь одна, ни с кем не общаешься. Не против, если я присоединюсь?

И не дожидаясь моего кивка, на соседнее место вспорхнула девушка. Миловидная, отметила я мельком, светловолосая, похожая на фарфоровую куколку, которая сидела у нас в каминной зале. Даже маленький ротик так же чуть приоткрыт, словно в изумлении.

— Да, я только приехала сюда.

— И как тебе здесь? — куколка неопределенно повела руками.

— Пока не поняла, — ответила честно.