— Эмма, а ты что скажешь? — призвала меня к ответу беспокойная морталистка.

— Скажу, что, может быть, и согласилась бы с вами, если бы не запутанная ситуация с моей магией. Сейчас я с опаской отношусь ко всем представителям Магконтроля без исключения.

— Но он еще и эмпа-а-а-ат, — Шейла сделала большие глаза. — Это так волнующе... Как посмотрит — меня сразу в жар бросает. Да ладно, ладно глаза закатывать, я и так знаю, что мне тут ничего не светит, но могу я хотя бы помечтать..

— А я бы не очень доверяла эмпатам,— раздался из-за учебников голос Алисии. Разумеется, мы все удивленно уставились на нее, ожидая пояснений. — В первый год, когда я попала в эту школу, была тут девчушка, ребенок совсем. Эмпат, но совсем мелкого уровня, едва-едва за двоечку. Такая миляга. Вот вроде бы и нет в ней ничего такого, а приятно с ней общаться, у всех любимицей была. Общие занятия она редко посещала, так как дар редкий, и возраст, все ж, маловат. Занималась отдельно с наставниками. И через какое-то время оказалось, что очень успешно дело у нее пошло, дар хорошо развиваться начал.

После этого видела я ее всего пару раз, и не узнавала. Вместо живого, смешливого ребенка — безразличная ко всему вобла. Потом перевели ее куда-то. Да, можешь у брата спросить, он должен ее помнить, — последнюю фразу огневичка адресовала Шейле.

— Вот и вопрос: что там с эмпатами делают, что они такие примороженные? Странно это все...

Алисия утащила из вазочки пару печеньиц и снова вернулась ко своим книгам, оставив нас переваривать полученную информацию.

— Да уж.. — задумчиво протянула Элси, но тут же нашла еще одну благодатную тему для беседы. — А видели, как преобразилась мистресс Джонс, которую приставили к мисту Кингсли секретарем?

— Да-да, сразу подхватила Шейла. — То ходила вечно всем недовольная, губы поджав. А сейчас — плывет лебедушкой, улыбается так мило..

— Как голодный вурдалак, — брякнула я., и мы все расхохотались.

Следующие несколько дней прошли достаточно тихо. Новым моим наставником назначили нашу преподавательницу магии смерти — мистресс Кирби, женщину средних лет, спокойную, хотя и довольно строгую. На занятиях я сидела в сторонке от остальных учеников. И пока весь класс упражнялся в порче различных металлических предметов, я уныло возилась с .. все теми же растениями в горшочках. Теперь моей задачей было не влить в них жизненную силу, а, наоборот, заставить завять. Разумеется, ничего у меня не вышло. Единственным результатом было четкое понимание того, что работа с растениями — определенно не мое.

А вот на четвертый день нового полугодия, когда я, ничего не подозревая, готовилась к уроку морталистики(и заранее предвкушала очередной час бесполезных попыток надругательства над ростками), в класс, деловито стуча каблучками, вошла мистресс Джонс, и, сверяясь с записями в своем блокноте, огласила:

— Эмма Дженкинс. Есть здесь Эмма Дженкинс?

— Да, я здесь, — отозвалась, не ожидая ничего хорошего. Как оказалось, правильно.

— После урока подойдете к мисту Кингсли, — и, не дожидаясь моей реакции, вышла из кабинета, цокая как пони на параде.

«Демонова кочерыжка» — это была самая пристойная из моих мыслей, совершенно нечем гордиться, конечно. Весь урок просидела как на иголках, одновременно с этим не желая, чтобы он заканчивался. Ощущение было такое, что мне приказали явиться на собственную казнь. Когда я уже собирала вещи в сумку, ко мне пробралась Шейла в компании Милли — еще одной девушки из нашего класса — и заговорщицким шепотом дала наставления «все-все запомнить, и потом ей рассказать».

— Расскажу, — нервно бросила я, — если вернусь, конечно.

И с таким вот упадническим настроем пошла навстречу своему страху. Куда идти, я уже прекрасно знала: кабинет и приемная, предоставленные старшему следователю директором школы, располагались на втором этаже, и неподалеку частенько «совершенно случайно» прогуливались стайки самых любопытных кумушек ШРАМа, нервируя тем самым мистресс Джонс.

Приемная была пуста. Видимо, временный секретарь вышла по делам. Вот и славно, видеть ее еще раз не очень-то и хотелось. Я подошла к двери в кабинет и тихонько постучалась, втайне надеясь, что про меня забыли, и я смогу на день-другой оттянуть этот разговор. Но надеждам моим не суждено было сбыться. «Да, входите», прозвучавшее из глубины кабинета, не оставило он них камня на камне.

Лестер Кингсли стоял вполоборота у окна, расположенного как раз напротив входной двери. Лицо его было в тени, и мой взгляд зацепился за белоснежную чашку с блюдцем, которую старший следователь держал в руках.

— Эмма Дженкинс. Мне сказали подойти после урока, — пока говорила, мысленно отвесила себе подзатыльник за то, что от волнения забыла поздороваться. — Э-э-э, здравствуйте, — и еще один, за блеющий тон.

— Здравствуйте, Эмма, — теперь старший следователь развернулся ко мне все корпусом и сделал приглашающий жест рукой, — присаживайтесь.