– Но ты поощряешь!

– Странно...
– воскликнула Екатерина Владимировна.
– Все крестьяне так благочестивы, а ты ненавидишь бога.

– Я не могу ненавидеть то, чего не знаю. Когда я научился читать и попал на выучку в город, я понял, что не бог приходил ко мне на помощь. Я сам схватил жизнь за руки.

– Удивляюсь я вам, - Екатерина Владимировна пожала плечами.
– Мы учились, много знаем и не потеряли веры в бога. А вы, товарищи, стоит вам научиться читать по складам, как вы уже вычитываете: нет бога.

– О мы не вы. Вы молитесь, когда вас, хвать, боженька ущипнет.

Кирик жадно смотрел в их загадочные лица.

– -------------

Соседка, старая швея, зашла попросить весы. Была словоохотлива, а глаза шныряли в зрачках, как черные тараканчики.

– Уж как я посмотрю на вас, душа радуется, - подарила похвалой. Влюбленные!.. Ничего, что вы аристократка, а он простой. Нынче время суматошное, все в перемешку, ничего не разберешь. Оно и легче.

– Разбираюсь отлично, - ответила холодно Екатерина Владимировна. Неужто все вперемешку?.. Однакоже вы не забываете, что я аристократка.

– Знаю, знаю, милая, да когда белье сама стираешь, да на постели рядом с рабочим лежишь, как будто господами вокруг тебя и не пахнет.

Ушла.

С этого дня Екатерина Владимировна чаще останавливалась около дома Логинова.

Подходила, рассматривала ворота, поворачивалась, уходила и вновь возвращалась.

Откуда-то раздобыла английскую книгу, читала по вечерам.

Следила строже за волосами, чистила аккуратнее платье.

Смотрела странно-внимательным взглядом на Андрея, когда он ел, пил за столом.

Однажды Логинов встретил ее у ворот своего дома.

Острая злая искорка скользнула между ресницами, и Екатерина Владимировна подала руку:

– Я к вам в гости.

Вошли в темную переднюю.

Он обернулся и обнял Екатерину Владимировну.

Не сопротивлялась.

Искал ее губы.

Отдала их.

Так неожиданны были ее молчание и покорность, что Логинов растерялся. Неловко взялся пальцами за ее блузку, намеренно грубо придвинул колени к ее коленям.

Она молчала.

Ему стало жутко, он зажег свет.

Екатерина Владимировна вошла в кабинет, заменявший спальную.

– Послушайте, Китти, что с вами?.. Не мучайте меня.

Неуловимый, но быстрый блеск в ее глазах ответил на выкрик.

Логинов потянул Екатерину Владимировну к себе.

– Вы несчастны с вашим грубым мужем (она дрогнула), вам надо красоты, радости, а вам преподнесли молот и серп... Китти, бедная...

Его поцелуи сливались с холодком ее лица.

Екатерина Владимировна с усилием удержала его локти:

– Вы помните?.. раньше... тогда...

– Да... да... пусти...

– Не забывай... помни...

Упрямая решимость - вместо страсти - преображала лицо Екатерины Владимировны.

Логинов отпустил ее.

И, как всегда в таких случаях, не находил слов.

– Я не раскаиваюсь, - сказала Екатерина Владимировна, поправляя волосы.
– Надо было...

Ни милой стыдливости, ни преданной ласки, ни отчаяния...

– Скучно, - подумал Логинов.

Екатерина Владимировна застегнула пальто на все пуговки.

– Я, вероятно, должна объяснить, зачем пришла...

Он сделал двусмысленный жест рукою, смягчив его улыбкой.

– Да, вот именно... за этим... Вы не понимаете... Потом расскажу...

Она ушла.

...Как будто выпила чашку чая.

– Клякса...
– в бешенстве крикнул Логинов.

– -------------

Она пришла не один раз, приходила по средам, пятницам, иногда в понедельник.

– Помнишь, помнишь?..
– твердили как в бреду.

– Я буду!.. буду!.. слышишь, пахнут розы... розы повсюду...

Это болезненное страдострастие отбрасывало Екатерину Владимировну в прошлое, она жила двулико, тайно, в полусне.

Иногда теряла голос, взгляд - его не было между ресницами - подолгу молчала.

– Зачем ты приходишь?
– спросил однажды Логинов.

– Чтобы принадлежать прошлому, ты - прошлое.

– И только?

– Утолять чувственность... Я с тобою сыта... Андрей бессилен. Вот я и свободна, я - прежняя.

– А я-то, я!..
– закричал Логинов.
– Что ж, ты берешь меня, как лекарство. Вещь я разве?