— С твоим характером у тебя есть все шансы узнать об этом, — его голос вырывает меня из оцепенения. — Ты уже ослушалась, имея наглость смотреть мне в глаза, чего никто и никогда не позволял себе без моего разрешения. — Он опускает взгляд к моим губам, а потом снова смотрит на меня. — За это ты понесешь отдельное наказание.

Сказанные им слова почему-то не заставляют меня усомниться в их правдивости, и я решаю промолчать, опустив взгляд на его грудь. Но внезапно Тень подхватывает меня на руки, так легко, что я ощущаю себя невесомой молекулой, и за несколько шагов доносит мое измотанное тело до машины, где ловко усаживает на заднее сиденье.

— Отвезти девчонку во дворец и доставить ее прямиком к Зареме, — не глядя на меня, он выдает холодный приказ своим людям, а потом как ни в чем не бывало захлопывает дверь, отправляя меня в новую неизвестность несколькими хлопками ладонью по крыше.

***

Внутренности сводит до испарины на лбу, когда машина останавливается в тени огромного дворца. Черного, как и душа его хозяина. Только острые пики и купола переливаются золотом под знойным солнцем. Смотреть больно, но я продолжаю это делать, выглядывая из окна, пока моя дверца внезапно не распахивается.

Резкий вздох застревает в горле, прежде чем меня вытаскивают на улицу. Хорошо, что на этот раз мне удается удержать себя в вертикальном положении.

Однако с каждым новым шагом по территории цветущего сада мне приходится убедиться в том, что этот дворец принадлежит самому дьяволу. А на закате он превратится в самый настоящий ад для меня. И чем ближе, тем сильнее во мне разгорается это неприятное предчувствие. Оно буквально овладевает мной, заставляя бояться своего будущего еще больше.

Дальше все как в тумане.

Слуги отворяют дворцовые ворота, где нас встречает суета придворных, мельтешащих по бесконечным коридорам из черного мрамора с кроваво-красными коврами, расшитыми золотыми вензелями.

Кругом блеск и роскошь. Изобилие деревьев и цветов, будто я попала в настоящую оранжерею. Кажется, мне даже слышится пение птиц и урчание больших котов. Или я просто уже брежу. Что вероятней всего.

Рассматривая окружающую меня обстановку, я совершенно забываю о том, что должна испытывать страх. Но о нем мне напоминают слишком быстро, когда подталкивают в спину, вынуждая переступить порог и оказаться... в ванной комнате.

— Раздевайся! — прилетает мне с ходу приказ, прежде чем я встречаюсь взглядом с грузной женщиной. — Что смотришь? Быстрее давай. Мне нужно осмотреть тебя, а затем привести в порядок.

Быстрыми шагами она сокращает между нами расстояние, показывая свое нетерпение, только я и пальцем не шевелю, потому что мужчины, которые привели меня, по-прежнему стоят позади. Знаю, что делаю себе хуже.

А что еще мне остается?

Раздеться и позволить обращаться с собой как с грязью? Ей я и стану. И тогда точно никогда и никому не докажу свою невиновность. Может, обелив честь, мне удастся найти себе покровителя и перебраться в другую страну, или хотя бы город? Все равно обещанной жизни мне больше не видать, а выживать как-то нужно. Я жить хочу. Но пока делаю все, чтобы эту жизнь у меня отняли.

— Ты что, оглохла? — ее лицо багровеет. — Снимай лохмотья!

Сглатываю от волнения.

— Пусть мужчины выйдут, — требую, обретая голос, а для пущей убедительности вздергиваю подбородок.

Только мое упрямство вызывает лишь ядовитую ухмылку и презрение в женском взгляде, обещающем мне много страданий.

Она делает жест рукой и рывками начинает сдирать с меня джильбаб, ворча себе под нос, что все мы хотим роскошной и легкой жизни при дворце. Но мне она обещает, что сделает все, лишь бы я не добралась до господина, а за еще одно непослушание обеспечит мне заточение в подвале.

Где я согрешила, что так быстро попала в черный список этой женщины? Правда, когда замечаю в дверях того самого человека, с которым я попала в песчаную бурю, пазлы в голове начинают складываться… Зураб, кажется, так его зовут.

Как только меня лишают последнего клочка одежды, он наконец отдает распоряжение, после чего в помещении остаются только двое: я и гадюка, она же и есть та самая Зарема.

Сжимаю челюсти и прикрываю наготу волосами, рассыпавшимся по спине и плечам. А потом я замечаю, как завистливо вспыхивают глазища Заремы.

Будь ее воля, содрала бы их с меня вместе со скальпом и сожгла. Но, видимо, таких привилегий у нее нет.

Злая она, я буквально задыхаюсь от ее ненависти, доставшейся мне авансом.

Всевышний, дай мне сил вынести все, что уготовит мне жизнь в этом дворце.

Невольно в памяти всплывают слова старой Магры о поджидавшей беде. Правду говорила старуха, а мне от этого осознания не по себе становится, потому что вспоминаю и другие ее бредни…

— Ты знаешь, сколько через меня прошло? От наложниц и танцовщиц до фавориток? — язвительный тон возвращает меня в реальность. — Тьма! Только вот последней не так легко стать. А таких выскочек, как ты, прыгающих от одного господина к другому, здесь не любят. И ты надолго не задержишься. Сегодня господин покажет тебе твое место, и оно будет в самом низу, как только он убедится в твоей распутности. А теперь вымойся и готовься к осмотру.