Шрифт:
А Зое на прогулке напел, неспешно, по классическому варианту ухаживая за барышней (неспешно — от нечего делать, времени то свободного полно) очень даже лирическую «Я спросил у ясеня». Как раз девушка букет-икебану из листьев составляла, сработали ассоциации.
— Ой, Саша, прекрасная песня, спой вечером под гитару.
— Спою, только не эту.
— Почему?
— Слова написал враг народа, Владимир Киршон. Арестован и кажется расстрелян, с Ягодой яшкался, вместе с бывшим наркомом и погорел. Представляешь, что будет, если её исполнить в конспиративной квартире НКВД?
— Жалко, то есть не врага народа жалко, — сбилась и мило раскрасневшись начала «выкручиваться» Зоенька, — а то, что оказался врагом и песню петь нельзя. Слова какие хорошие: «Я спросил у тополя, — где моя любимая. Тополь не ответил мне, качая головой»…
— Вечером другую исполню, не менее душевную.
— Здорово, а как называется?
— Да без названия, там про собаку, про дом, про тётю…
— Ой, как интересно!
Светить таланты певческие не собирался, но, таки спровоцировал змий Гогоберидзе. Вася приходил на вечерние чаепития с гитарой и трогательно, со слезой исполнял «любимую песню товарища Сталина» — «Сулико». С милым акцентом, с надрывом, с душой: «Сердцу без любви нелегко. Где же ты, моя Сулико?». А потом «полировал» по грузински. И попробуй прерви исполнение любимой песни Иосифа Виссарионыча, приходилось терпеть. Только одним прекрасным вечером, отобрал у входящего на кухню Васи гитару и сбацал «песню харбинских белогвардейцев», ну, вы знаете…
Ваше благородие,
Госпожа разлука,
Мы с тобой родня давно,
Вот какая штука.
Письмецо в конверте,
погоди, не рви!
Не везет мне в смерти,
Повезет в любви…
Письмецо в конверте,
погоди, не рви!
Не везет мне в смерти,
Повезет в любви.
Ваше благородие,
госпожа чужбина,
Жарко обнимала ты,
Да только не любила.
В ласковые сети
Постой, не лови,
Не везет мне в смерти—— -
Повезет в любви.
В ласковые сети
Постой, не лови,
Не везет мне в смерти—— -
Повезет в любви.
Ваше благородие,
Госпожа удача,
Для кого ты добрая,
А кому иначе.
Девять граммов в сердце
Постой, не зови!
Не везет мне в смерти
Повезёт в любви…
Уязвлённый Вася попытался было раскритиковать шлягер из будущего, но задавил поползновения старшего лейтенанта в зародыше.
— Дурак ты, Василий! Сам товарищ Сталин песню похвалил, потому как в ней вся суть белой эмиграции: тоска по утраченной Родине, неустроенность на чужбине, желание вернуться уже в Советский Союз и честным трудом искупить вину перед народом и советской властью.
Против товарища Сталина, конечно Гогоберидзе не попёр, а вот Дора Моисеевна очень внимательно слушала и сам хит и мои пояснения. Непростая тётка, ох, непростая…
Повёл под ручку лейтенанта госбезопасности домой после часовой прогулки, рассказывая анекдоты из будущего, более-менее с эпохой сопоставимые. Едва зашли в подъезд и прошли «консьержа», повернул Зою Павловнук себе и залепил быстрый поцелуй в губки алые. Девушка готова к такому повороту — ишь как дрогнула ответно, невольно желая «продлить контакт», как глазыньки распахнулись изумлённо-радостно.
— Саша! — возмущённым шёпотом!
— Тсс! — также, шёпотом, но с эдаким «брутальным тембром» — на улице соглядатаев куча, а в квартире вообще никак. Дора Марковна в момент срисует! Приходится в подъезде.
— Как дети!
— Что поделать, Зоенька — конспирация! Ты же ко мне в комнату не придёшь.
— Вот ещё! Конечно, нет!
— Тогда я к тебе тихонечко прокрадусь, ближе к полуночи!
— Нет! — Зоя так испуганно выдохнула, так жалобно посмотрела на коварного обольстителя…
— Да! И не спорь, дверь оставь чуть приоткрытой, Васю упою вдрабадан, такого храпака вдарит — в подъезде услышат.
— А Дора Марковна? Её комната на моей стороне, стенка общая.
— Вот, ваше величество, вы уже и торгуетесь!
— Не поняла, какое величество?
— Анекдот, про королеву английскую, потом расскажу, — и долгим поцелуем, крепко барышню обняв, закрепил успех.
Зоя дёрнулась было, но куда ж она денется из моих могучих рук? Чёртова присказка — однокашник, мастер спорта по вольной борьбе, бабник неисправимый, так любил этой фразой щеголять, все в группе переняли…