Маргарита, чьё лицо, в свете люминесцентных ламп, приобретало крайне измождённый вид, отошла к буфету.

— Поверить не могу, что какой-то старый низкоуровневый хрен осведомлён о вещах крайней степени секретности, — ворчала она, открывая дверцу шкафчика. — М-да, выбор у вас, конечно, не богатый.

— Не понимаю, господа, — сообщил Валентин, усаживаясь напротив детектива, — как вы только можете есть в такой момент. По Зоне расхаживает бессмертный SCP, а единственный, кто с ним контактировал, — это наш архивариус. Как-то это… неправильно, что ли.

— В этой жизни вообще мало что правильно, — буркнул Могилевич, принимая из рук метареалистки готовый обед. — А разогреть никак?

— Я вам не кухарка, — бросила Шихобалова, усаживаясь сбоку.

Взяв еду, детектив принялся срывать полиэтиленовую плёнку зубами.

— Я просто спросил, не нужно это воспринимать на свой счёт.

— Друзья, — примирительным тоном вставил Лебедев, — не ссорьтесь. Нам это сейчас нужно меньше всего. К тому же, микроволновка уже месяц как не работает.

Могилевич и Маргарита тихонько посмеивались, бросая друг на друга выразительные взгляды.

— Что смешного? — Недоумевал доктор.

— Ну, посудите сами, — пояснила Шихобалова по-детски слизывая крошки с нижней губы, — наша организация имеет филиалы по всему миру. На содержание объектов тратится уйма денег.

— При этом, — закончил Могилевич, жуя холодный бутерброд, — у вас даже микроволновка не работает. Надеюсь, хоть чайник поставить можно.

— Есть кофейный автомат, — Лебедев вытянул руку в сторону прибора, похожего на вертикально стоящий гроб.

— Да, — одобрительно протянула Маргарита, — кофе нам сейчас не помешает.

С этими словами, она закинула остатки еды в рот, и вышла из-за стола. Проводив сотрудницу взглядом, Лебедев наклонился через стол и тихо произнёс:

— Можно вопрос?

Могилевич, чей рот был набит незатейливым завтраком, что-то промычал, кивнув головой.

— Скажите, — продолжил доктор, — у вашей ассистентки, Софьи, кажется, есть молодой человек?

С трудом проглотив содержимое щёк, детектив вытер рот тыльной стороной ладони.

— Ох, так-то лучше, — облегчённо произнёс он, хлопая по животу, — нет. У Софьи нет молодого человека. А что, хотите приударить за ней?

Лебедев застенчиво отвёл глаза в сторону.

— Ну, скажете тоже, приударить. В мои-то годы? Так, познакомиться, провести время, а дальше, может что-нибудь и получится.

— Это вряд ли, — усмехнулся Антон, доставая из кармана пиджака записную книжку.

— Почему же? — Валентин выглядел оскорблённым в лучших чувствах. — Я здоровый, совершенно не глупый человек. Не думаю, что у меня меньше шансов, чем у столичных сотрудников. Она сам-то откуда?

Раскрыв блокнот, Могилевич сосредоточенно всматривался в собственные записи.

— Софья родом из России. Некоторое время жила во Франции. — Отвлечённо говорил он, почти полностью погрузившись в размышления. — Завербована три года назад.

— Так вы думаете, я ей не понравлюсь? — Прямо спросил Валентин.

Вздохнув, детектив отложил книжку и внимательно посмотрел на собеседника.

— Зная вас, пусть и не очень хорошо, я могу сказать, что вы точно не будете неприятны моей ассистентке. Она ценит умных и, как вы выразились, здоровых людей. Она действительно ценный сотрудник, знаете ли. Работать с ней приятно, в профессиональном и человеческом смысле. Думаю, вы ей понравитесь.

— То есть, — не без удовольствия заключил доктор, — шанс всё-таки есть?

Выдержав паузу, Могилевич дружелюбно улыбнулся.

— Оставьте это дружище. Вы, конечно, понравитесь Софье, но вы вряд ли понравитесь её жене.

Подошла Маргарита с двумя стаканчиками дымящегося кофе в руках.

— Вот, господа, двойная порция растворимого эспрессо, — объявила она, ставя перед мужчинами напитки.

— Очень любезно с вашей стороны, Маргарита, — Антон вежливо кивнул головой.

Лебедев выглядел до крайности сконфуженным. Взяв свой кофе, он коротко поблагодарил сотрудницу и ушёл в свои мысли, опустив крючковатый нос в стаканчик.

— Честно говоря, — призналась сотрудница, вновь усаживаясь за стол, — я думала вы взорвётесь там, допрашивая старика.

— Глупости, — отмахнулся детектив, сдувая пар с напитка, — он напомнил мне моего деда. Тот же случай. Всю жизнь проработал смотрителем железнодорожной станции, а после развала СССР стал смотреть на всех как на отходы 682-го. Это грустно, если так подумать. Отдать свою жизнь одному государству, а доживать её остатки в другом.

— Да, не весело.

— А где же ваш кофе?