— Неет, — вырываюсь из тьмы ночи, резко открываю глаза, пытаясь сесть, но оказываюсь прижатой к кровати, незнакомой женщиной.

— Господи, деточка, успокойся, — ворчит она, перепуганно.

— Тебе двигаться нельзя. Лежи.

— Что? Почему? — бормочу бессвязно.

Память услужливо подкидывает картинки произошедшего:

ЗАГС, я и Саша, роспись, поцелуй, поздравления друзей… Лина…

Нет. Нет.

Это просто дурной сон. Он не мог меня оставить. Не мог.

Он обещал!

Пускай, изменяет мне направо и налево. Пускай уйдёт к другой.

Господи, я прощу ему всё, только пускай живёт.

— Саша..

Я снова пытаюсь подняться, бросаю взгляд на свой живот. И, снова волна ужаса и паники охватывает тело.

Его нет. Моей дочери нет!

Не обращая внимания на боль, я брыкаюсь, пытаясь скинуть с себя держащие меня руки.

— Где мой ребёнок? Ребёнок… Что с моим ребёнком, — повторяю, как заведенная, не обращая внимания на боль во всём теле.

Медсестра кричит. В палату влетает мужчина, прижимает меня за плечи к кровати, обездвиживая

— Где мой ребёнок?

— Успокоительное, живо, — приказывает мужчина и я чувствую укол в Вену.

Я не хочу успокоительное. Я хочу знать, где мой ребёнок? Моя девочка. Моя дочь.

По венам разливается тепло.

Тьма снова поглощает меня и я проваливаюсь в забытье..

Глава 51

В следующий раз я прихожу в себя опустошённой и разбитой.

Нет истерики, нет слез.

Я просто лежу, пялясь в белый потолок.

Я жива, моё тело не повреждено, но в то же время я умерла.

Моё сердце, моя душа… Их нет.

Как же так? За что?

Где я согрешила, что бог наказывает меня так жестоко?

Кто-то говорит, что Бог посылает нам испытания, которые нам по силам, которые сделают нас сильнее..

Я не согласна.

Я не вынесу. Не стану сильнее. Я не смогу.

— Маринаааа, слава богу, малышка, — поворачиваю голову и смотрю на Ксюшу пустым взглядом.

Она отходит от окна и присаживается на краешек больничной койки.

— Как ты нас напугала. Нельзя же так.

Морщась, отворачиваясь от подруги.

Я не хочу никого видеть. Никого!

Я знаю, что завидовать плохо и я никогда никому не завидовала, но, сейчас… У них есть всё… Есть дети, есть любимый муж, а я осталась одна. Я не хочу жалости.

Я ничего не хочу.

— Эй, ну, ты чего? Мариш? — Ксюша касается моей руки.

— Смотри, что у меня есть.

Мотаю головой, отказываясь поворачиваться

— Уйди…

— Никуда я не уйду, — возмущается подруга.

— Ну, ка быстро взяла себя в руки и посмотрела на мою крестницу.

Вот где справедливость? Мы их девять месяцев носим, в муках рожаем, а они копия папа!

До меня не сразу доходит смысл слов Ксюши, а когда всё же доходит..

Я заторможенно пялюсь в телефон. На фото крошечное тельце, лежит за стеклом, увитое проводами.

И мир вокруг светлеет. И тьма отступает.

Жива? Моя дочь жива?

— Конечно, жива, Мариш, ты чего? — возмущается Ксюша.

— У тебя кровотечение началось. Пришлось делать экстренное кесарево сечение, но малышка крепкая. 2100, 47 см. Полежит в кувезе, наберётся сил.

Жива. Жива…

Закрываю глаза, чувствуя, как щеки обжигают слезы. Это слезы счастья.

Я же думала… Я была уверена, что она…

Даже подумать об этом страшно.

— Мариш, тебе не сказали что ли? Совсем охерели тут, — возмущается Ксюша, а мне расцеловать её хочеться.

Жива, моя девочка. Жива.

— Ты в реанимации почти неделю была. Крови много потеряла и после наркоза отойти не могла. Мы так волновались.

Пять дней? А, Саша? Как же Саша?

— Я думала Костя убьёт эту сумасшедшую, — продолжает вещать Ксюша.

— Когда вас на скорой забрали, мы полицию ждали, а она всё хохотала. Крыша у неё поехала, короче. Пистолет у своего богатого папика стащила.

Мне не интересна Лина. Я бы и сама её убила. Придушила своими руками, если бы мой ребёнок… Если бы не спасли… Я бы убила, не задумываясь.

— А, Саша? — шепчу я, с трудом разлепляя пересохшие губы.

Ксюша отводит взгляд, сжимает мою руку.

Задыхаюсь от нехватки кислорода

— Ксюша, говори..

Я должна услышать. Пожалуйста…