— Все-все, я поняла. Вы мне что, предлагаете тащить незнакомого мужчину к себе домой? Что скажет Ярослав? И вообще, почему бы вам не отправиться к нему?

— Воздержусь от ответа.

Ух, наглая морда!

И что мне теперь с ним делать? К себе не повезу, это исключено. И не только потому что, чего уж скрывать, этот сексуальный и широкоплечий мужчина как две капли воды похож на человека, с которым я делю постель уже почти год. Но и потому что внутренний голос подсказывает: если я это сделаю, жди беды.

Но тогда куда? У меня нет знакомых, которые приняли бы малознакомого человека. Объяснение про то, что я испортила его машину и поэтому торчу ему денег за ремонт, вряд ли прокатит. Тут скажут, что я сама виновата и должна накрывать дорогому гостю в своем собственном жилище.

Остается один вариант…

У меня еще есть немного времени, пока мы не доехали до развилки.

— Возьмите в сумочке мой телефон, — командую я, и Волков подчиняется. — Разблокируйте. Семь восемь два два. Включили? Хорошо. Набирайте контакт, который называется «экстренный вызов».

— Вы собираетесь вызвать полицию? — щурится Александр.

— Просто набирайте, — устало выдыхаю я. — И поднесите мне поближе, чтобы я смогла говорить. Еще не хватало получить штраф за разговоры за рулем.

Мне бы сейчас сделать ванночку для ног, масочку и вино под сериальчик, а не вот это все.

Раздаются гудки громкой связи.

— Ма-а-а-амусик, — с притворным радушием говорю я.

Волков заметно зеленеет.

— Чего тебе? — вместо приветствия сухо спрашивает мама.

Она знает меня как свои пять пальцев. И что сама я просто так почти не звоню — только когда мне что-то нужно. И что ничего хорошего я обычно не прошу.

Мама недавно вышла на пенсию, но картины она пишет до сих пор. Даже умудряется их как-то продавать. Какие-то уходят за такие хорошие суммы, что живет мамуля получше, чем ее дочурка-дизайнер.

На этом фоне папа, учитель музыки, в нашей семье выглядит каким-то странным отростком. Своей небольшой зарплатой он доволен и изысков никаких не признает. Вот и ходит на работу, как мать оденет, даже если это костюм от «Дольче Габбана».

— Мамулечка, у меня тут один знакомый, ему ночевать негде. А у тебя такой большой и просторный дом…

— Тот самый, который ты называла пылесборником? — напоминает родительница.

Я терпеливо вздыхаю.

— Да-да, мамулечка, тот самый. Красивый, с твоими гениальными картинами на стенах и где как раз есть свободная гостевая комната…

— Мужчина или женщина? — жестким тоном допрашивает мама.

— Мужчина. Мамулечка, он очень чистый и приличный мужчина. Образованный, тебе будет с ним о чем поболтать. Это всего на одну ночь. Завтра он поедет смотреть себе квартиру.

— Так к себе и клади. У тебя диван, — сдает меня мать по громкой связи.

— Мамулечка, — продолжаю лить елей, — ну как же я, молодая и незамужняя, приведу к себе домой взрослого мужика?

— Не такая уж и молодая, так что, может, и пора привести.

Мама у меня благодаря профессии прогрессивных взглядов, но даже она не может удержаться от того, чтобы напомнить мне, что я все еще не замужем.

Я не успеваю попрощаться, как она завершает звонок.

— Черт. Ну ладно, Александр Леонидович, вы сами напросились.

В квартире у Насти чисто и со вкусом. Что говорит о том, что должность свою она занимает не зря.

Мне выдают тапочки и отправляют мыть руки.

— Кормить-поить не буду, — предупреждает Настя, стоя в проходе ванной и уперев руки в бока.

В этом своем деловом образе дома она выглядит немного странно. Особенно после того, что я видел вчера ночью… Мой член сразу реагирует на непрошеные воспоминания, поэтому я в очередной раз даю себе мысленную оплеуху.

Какой черт дернул меня увязаться за ней? Я пообещал брату ее не трогать. Но ноги сами понесли меня к крошечной зеленой машинке.

— Одежда сменная у меня вроде есть… — Настя делает странную паузу.

Я напрягаюсь. Логично, если у них с Яром все серьезно, он хранит часть своих вещей здесь.

— У меня с братом один размер, — напоминаю я, но, когда произношу слова вслух, понимаю, как многозначительно они звучат.

— Надеюсь, что мне никогда не выдастся возможности это проверить, — отвечает Настя. — Нет, вещей Ярослава у меня нет. Но есть… вещи Леши.