Но мне нужна правда. Именно правда.

– Полина, - шепчу я, рукой проводя по волосам, - расскажи мне. Я хочу это знать. Пусть с опозданием, но хочу. Это нужно. Пожалуйста, Полина. Посмотри на меня, - беру ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня. – Это был он?

Проходит, наверное, целая вечность, прежде чем она отвечает мне. И каждая секунда дается мне с трудом. Но я не могу торопить ее. Она должна рассказать мне все без угроз. Сама рассказать.

– Он, - наконец, произносит она. – Я не знаю его имени. Их было двое, Тагир. Он и еще один. Они держали меня в темной комнате. Я не знаю, зачем. Что им было нужно. Мне удалось сбежать. Случайно. Хотя я думаю, мне помогла женщина.

– Женщина? Какая женщина?

– Там еще женщина была. Но она ничего не говорила, только мычала. Наверное, немая была. Я так думаю. Она помогла мне оказаться в больнице, а оттуда я уже сбежала с помощью других людей.

Замолкает и отворачивается. И я вижу, как в уголках глазах начинают блестеть слезы. Ей хочется плакать. Я знаю это. Но она держится из последних сил.

– Это был он, Тагир, - переводит взгляд на меня и вот, первая слезинка стекает по щеке. – Я хорошо запомнила. Он.

Опускаю взгляд и смотрю на ее ноги. Мурад. Неужели, следователь сказал правду? Но зачем ему врать?

– Тогда, - опять произносит Полина и я поднимаю взгляд на нее, - там было не мое, Тагир. Не мое… я не знаю, как оно там оказалось… но не мое…

А потом закрывает лицо руками и всхлипывает. Ее прорывает и она больше не в силах сдержать слезы. Полина плачет. Я обнимаю ее за плечи и прижимаю к себе, но она отстраняется.

– Нет, Тагир. Пусти.

А я просто подхватываю ее на руки и несу в комнату. Полина пытается вырываться, просит отпустить ее, но я приношу и кладу ее на кровать, накрываю одеялом.

Мне хочется прижать ее к себе и успокоить, но я должен все выяснить. Поэтому, поцеловав ее в лоб, выхожу из комнаты. Возвращаюсь на кухню и звоню в свою охрану. Прошу их выслать мне записи с камер за тот день, когда все это произошло. Нервно стучу ножом по столу в ожидании и прислушиваюсь. Но тишина. Полина успокоилась.

Спустя несколько минут приходит сообщение. Не знаю, что я испытываю, пока грузится запись. Понимаю, что мысленно я уже принял то, что увижу сейчас. Почему-то у меня нет сомнений. Но я должен удостовериться.

Молча, внимательно слежу за передвижениями в моем доме. Полина, горничная, охрана. И Мурад. Вот и он.

Смотрю на экран телефона и крепче сжимаю в ладони нож. Лезвие. В конце концов, оно врезается в кожу и вот уже теплые капли крови стекают по ладони. Но я не обращаю на это внимания.

Внутри все переворачивается.

Сука.

Это правда.

Если это правда, то и следователь не врал.

Отбрасываю окровавленный нож и со всей силы бью порезанной ладонью по столу. Красное пятно тут же расползается по белоснежной поверхности.

Отбрасываю телефон и зажмуриваюсь.

Мурад. Сука. Это был он. Неужели, все эти годы это был он? Он подставлял меня все эти годы? Выбирал получателей новой партии машин, а это все было не просто так. Не обычные поставки.

Как пережить это? Как пережить предательство единственного близкого человека? Я ведь верил ему… я поверил ему, а не…

Полина.

Хватаю полотенце и обматываю ладонь, чтобы остановить кровь. Встаю так, что стул отлетает к стене.

Я иду к Полине.

На кровати ее нет. Ищу взглядом. Полина сидит на полу, поджав колени и закрыв голову руками. Судя по вздрагивающим плечам, она плачет.

Я подхожу к ней и сажусь рядом. Плечом касаюсь ее плеча. Кладу руки на колени и опускаю голову.

Заметив меня, она замирает.

– Полин, - я стараюсь говорить спокойно, хотя сердце того и гляди выпрыгнет из груди от волнения. – Давай поговорим. Не закрывайся от меня.

Поворачиваюсь к ней. Она все еще закрыта. Молчит. Я не вижу ее лица. Но хотя бы не пытается убежать.

– Полина, прости меня, - произношу я. Молчит. Но слушает. Не перебивает. – Прости. Я допустил много ошибок. Наверное, слишком много, чтобы простить. Но ты должна это сделать. Должна.

Опять тишина.

– Потому что я никуда не отпущу тебя. Потому что ты нужна мне. Потому что мы должны быть вместе. Ты и я. Мы столько пережили. Вместе пережили, Полина. И ты… ты ведь не просто так дала показания? Это что-то значит для тебя? Полина? – опять смотрю на нее, но она все еще закрыта от меня своими руками.