– Блять, - и чувствую чью-то руку у себя на лбу. – В больницу надо. Скажи Салиме, чтобы приготовила ее.

Опять шаги и чьи-то теплые руки пытаются приподнять меня. Я не могу открыть глаза, лишь слышу разговор мужчин.

– А, может, в лесу вон оставить? Зачем она нам теперь? Дело сделано.

– Еще может пригодиться, - огрызается незнакомец. – Еще не все до конца решено.

– А что с Тагиром?

– Сидит.

– Ну и все тогда. Товар получен.

– Девчонка нужна. Слишком многим она интересна. Да и с Тагиром еще не понятно до конца.

– Да, жаль пацана, - вздыхает знакомый голос.

– Сам виноват, - грубо обрывает его второй. – Нечего было лезть. Сделал бы как договаривались и проблем не было бы. Ничего, посидит, подумает. Ладно, хорош. Готова?

– Да, она же не слышит нихера.

Меня подхватывают и куда-то несут.

Я не произношу ни слова, хотя все отлично слышу и понимаю. Никакая боль сейчас не затмит моего сознания.

Мы куда-то едем. У меня глаза закрыты, но я аккуратно приоткрываю один глаз и вижу, что за окнами машины темно, очень темно. Значит, ночь.

– Да не гони ты так! Еще тормознут! – слышу грубый голос рядом и опять зажмуриваюсь.

Вскоре мы останавливаемся. Меня опять берут на руки и куда-то несут.

– Нет-нет-нет, - это уже какой-то другой голос, более мягкий. – Я не могу. Вы что? Везите ее в областную. У нее пульс не прощупывается. Не могу я.

– Сможешь, - злой рык. – А ну! Давай! Живо!

– Вы что? – это почти шепотом.

Мне плохо, но я все слышу. Мне очень хочется еще и посмотреть, что там происходит, но я боюсь подать признаки жизни. Боюсь, что меня заберут отсюда и опять закроют в комнате без окон.

Потом чувствую, что стало прохладнее.

– Выйдите, - тот же мягкий голос, но говорит он уже строже. – В коридоре подождите.

Спиной чувствую, что меня кладут на что-то холодное.

– Похоже на отравление. Зови Ольгу. Да, больше никого не надо. Ты и Ольга. Давай.

Потом к лицу моему что-то прикладывают и дальше все. Темнота и тишина.

Прихожу в себя и тело ломит. Распахиваю глаза и щурюсь – в них бьет яркий солнечный свет.

Оглядываюсь и понимаю, что я в больнице. В палате кроме меня еще трое.

– О! Пришла в себя! Зови Петровну! – кричит моя соседка, откусывая яблоко.

Спустя несколько минут в комнату входит пожилая женщина в белом халате и идет ко мне.

– Ну что? Очнулась? Как самочувствие?

Я хочу ответить и не могу. Лишь шевелю губами безмолвно.

Она трогает мой лоб, берет за запястье и нащупывает пульс.

– Сейчас доктор придет. Осмотрит. Лежи пока, - говорит она и уходит.

Я опять закрываю глаза. Слушаю разговор своих соседок по палате. Мне кажется, проваливаюсь в полудрему, потому что, когда приходит доктор, я вздрагиваю от его прикосновения.

– Ну, тихо-тихо, - говорит он мягко. Это тот самый голос, который я помню до потери сознания.

Открываю глаза – передо мной молодой мужчина.

– Все хорошо уже, - говорит он. – Еще пару дней у нас полежите и можно будет домой.

– Домой… - шепчу я, вспоминая, откуда меня привезли сюда. – Я не хочу. Не хочу!

Нахожу в себе силы, чтобы приподняться и схватить его за руку.

– Не хочу! – смотрю на него с мольбой.

– Нельзя волноваться, - говорит он ровно, убирая мою руку с себя. – Нельзя. Все хорошо будет.

Убирает взгляд и уходит.

Я еще с надеждой смотрю ему в спину, но понимаю, что напрасно.

Тогда падаю на кровать и чувствую, как слезы скатываются на подушку.

– Эй, ты чего? – ко мне подходит молодая женщина. Та самая, которая первой увидела, что я очнулась. – Нельзя плакать. Доктор же сказал. Чего ты? – с интересом смотрит на меня. – Может, есть хочешь? Яблоко будешь?

Я не отвечаю. Смотрю в стену и реву.

– Домой скоро пойдешь. Чего ты? – продолжает она. – Мы все мечтаем домой быстрее. Меня, вот, завтра будут выписывать. Тебя – на днях. Дома лучше.

Отчаянно мотаю головой.

– Не хочу. Не хочу, - шепчу я.

– Что с ней? – ко мне подходит еще одна женщина. – Странная. Может, сестру позвать? Может, от наркоза еще не отошла?

– Нет, - поворачиваюсь и смотрю на них. – Не надо никого звать. Какой здесь этаж? – смотрю на окно.

– Четвертый, - неуверенно отвечает одна из женщин. – Ты чего удумала? Иди-ка, - обращается к другой, - и правда позови кого.

– Не надо! Прошу вас! – я сажусь и с мольбой смотрю на них. – Не надо.