Закрываю лицо руками и плачу.

– Ну, перестань, - кто-то обнимает меня за плечи. Садится рядом. – Дома проблемы, что ли? Родители строгие? Ну, чего ты?

А потом берет и прижимает меня к груди. И я, чувствуя теплоту, которую не чувствовала уже давно, даю себе волю и реву.

Сколько так реву, не знаю. Мне приносят воды, гладят по волосам.

– Может, в полицию обратиться? – вдруг спрашивает одна из женщин. – Тебя бьют дома?

Мотаю головой.

– А чего тогда?

Я поднимаю взгляд и смотрю на нее заплаканными глазами.

Есть ли у меня выбор?

Нет.

Что я теряю?

Ничего.

Через два дня за мной придут те же люди и заберут.

Здесь, в больнице, у меня единственный шанс.

И тогда я рассказываю шепотом все, что помню. Все, что со мной произошло за последнее время.

Меня слушают внимательно, не перебивают. Лишь иногда охают, прикрывая рот.

Когда я замолкаю, мы так и сидим несколько минут в тишине. Я уже не плачу, лишь всхлипываю.

– Ну врачи навряд ли тебе помогут, - вдруг произносит одна. – Их тоже понять можно. Если все так, как ты рассказала, то там серьезные люди. Припугнули, небось. Вот врач и сбежал от тебя. Из окна, конечно, не вариант. Но через дверь тебе навряд ли дадут выйти, - говорит задумчиво.

– А тебе есть куда идти-то? – спрашивает у меня другая.

– Да, - киваю. – К маме и папе.

– Да в полицию позвонить и все!

– Нет, не надо, - мотаю головой. – Не надо в полицию. Они обещали маму с папой убить, если полиция их будет искать, - и я вспоминаю угрозы, которые слышала раз за разом.

– Тебе надо выбраться отсюда, но как…

– Я знаю, как, - произносит одна из них.

План простой. Ее завтра выписывают, за ней приедет муж. Но вместо нее уйду я. Переоденусь в ее одежду, капюшон на голову, на лице – маска. Узнать не должны.

– Завтра на выписке новенькая будет, студентка, - поясняет она. – Мне уже сказали, что мне самой надо будет ей все рассказать, что она должна оформить. Так что, она меня не знает. И не поймет, что ты – это я.

– А вы как же? – спрашиваю я.

– А я потом уйду, - усмехается она. – Меня-то они вряд ли оставят. Скажу, уснула, а ты воспользовалась этим. Забрала мои документы и одежду и ушла. А все спали. Или в туалете были.

– Страшно, - бормочу я. – А вдруг вас…

– Страшно вернуться туда, откуда тебя привезли, - серьезно говорит она. – Все. Так и сделаем. Только худая ты, конечно, по сравнению со мной-то. Ну, ничего, пару лишних свитеров наденешь. Мужа я предупрежу, чтобы отвез тебя, куда скажешь. К маме и папе.

Я все еще не верю в свою удачу и поэтому, когда на следующий день, выхожу на улицу и сажусь в машину мужа той доброй женщины, мне кажется, у меня сердце останавливается.

Мужчина привозит меня к воротам.

– Спасибо, - говорю я, вкладывая в это слово все, что чувствую сейчас.

– Да, ладно, бывает, - с улыбкой отвечает он. – Иди домой. В больнице скоро хватятся. Искать будут.

Я быстро выскакиваю из машины и бегу к дому.

Подбегаю к входной двери и замираю. Отдергиваю руку, замечаю бумажку с печатью на косяке.

Наклоняюсь, чтобы вглядеться в буквы, но тут меня окликает знакомый голос:

– Полиночка! Это ты?

Оборачиваюсь – наш сосед проходит мимо с собакой.

– Здравствуйте, - отвечаю я и не знаю, что делать. Куда идти. – А вы не знаете… - решаюсь спросить. – Мама с папой где? Не знаете?

– Не знаю, Полиночка, - отвечает мужчина. – Не видел их несколько дней уже. А позавчера вот приехали и дом ваш опечатали.

– Кто? Кто приехал?

– Да полиция, наверное. Не знаю, кто этим занимается… Не в форме были, в гражданском. А ты сама-то где была? Искали тебя они. Мать все убивалась тут.

Я зажмуриваюсь, потому что в глазах появляются слезы.

Что же делать? Где мама с папой? Надо пойти в полицию. Они должны знать.

– Ладно, пойду я, - говорит сосед. – Полин, тебе, может, деньги нужны? Одолжить?

– Нет, спасибо, - отвечаю я. – Я сейчас в полицию пойду. Маму с папой найду. Все в порядке будет.

– Ну, смотри. Если что, приходи. Помогу.

– Спасибо.

Я сбегаю со ступенек.

Но куда идти? В ближайшее отделение? Они же должны знать?

У меня даже телефона нет! Все-таки, придется обратиться к соседу за помощью. Оборачиваюсь, но его уже нет. Тогда я иду к его дому. Но тут дорогу мне подрезает черный тонированный автомобиль. Я едва успеваю отпрыгнуть.

Оглядываюсь – на улице никого.

Задняя дверь машины медленно открывается и я слышу знакомый грубый голос:

– Садись.

Мотаю головой и отступаю на шаг. Сбежать – вот единственная мысль.

– Не вздумай сбежать, - говорит Самир с усмешкой. – Жить хочешь? Родителей живыми увидеть хочешь?

Я нервно сглатываю. Что он такое говорит?

– Садись! – нетерпеливо рявкает он и, не дожидаясь, от меня действий, с переднего сиденья выходит какой-то здоровый мужик и заталкивает меня к Самиру.