И ненавидела сводного гада. Господи, как же я его ненавидела! От этого чувства уже было ни скрыться, ни убежать, оно намертво пустило в меня свои корни, заставляя меня приклонять перед ним голову и понимать простую истину – мы теперь единое целое. Зарычала и остервенело вытерла соленую влагу со щеки, а потом почти потеряла сознание, когда увидела огни автомобиля, что повернул к нашему дому.

Подскочила на ноги, часто задышала, а потом замерла, ожидая того, когда же откроются ворота и впустят его черный кроссовер. От паники и нервов вцепилась ладонью в шею, облизала вмиг пересохшие губы, а потом шумно выдохнула.

Это был он. Чертов Демьян Аверин. Вошел через калитку и медленно, не торопясь брел к дому. Понятно, значит на такси приехал. Вот уже где-то внизу хлопнула входная дверь, отдаленно послышались голоса и Его смех.

Смех!

Зажмурилась, с силой прикусывая нижнюю губу. А затем, как мантру на репите, стала твердить себе только одно:

– Не выходи к нему! Не выходи!

Но, ни смотря ни на что, развернулась, а потом на полнейшем автопилоте побрела к двери своей спальни и вздрогнула, когда наконец-то услышала шаги на лестнице. Каждый – как разрывной снаряд прямо в сердце.

Бам! Бам! Бам!

Закатила глаза к потолку и поняла, что сама себе проиграла. Всухую.

Вышла за дверь, но никого. Прошла вперед и перегнулась через лестницу, сразу же теряя все свои ориентиры. Глаза в глаза.

Зачем я это сделала, глупая? Зачем? Задохнулась, крутанулась и пулей бросилась бежать в свою комнату. Пульс на максималках отбивал сумасшедший ритм, а кровь просто бурлила по венам, накачивая меня абсолютно несовместимыми эмоциями. Только вот захлопнуть дверь я не успела.

Он просто смел меня, отсекая нас от внешнего мира. Всего несколько минут и я окунулась в его энергетику, с головой, черт его возьми. Лежу на кровати, а он на мне и смотрит так, будто бы не было этих адовых двух дней, между нами.

– Глазки чего красные, Ясенька? – тихо спрашивает меня, и я тут же отворачиваюсь, радуясь до безобразия, что в комнате полумрак.

А сама оголтело вдыхаю его запах – тут он сам, а еще табак и немного терпкий запах алкоголя. С горечью подвожу черту – да, он гулял. Пока я захлебывалась от паники, он веселился. Вот и все, что мне нужно знать.

– Ты думаешь, я по бабам ходил? – снова слышу я его шепот и сглатываю. Точно в цель!

– Я о тебе не думаю вообще, – зло выдыхаю я, но лежу неподвижно, по-прежнему накачивая свои легкие его ароматом.

– А я о тебе думаю…вообще, – и от этих слов меня всю прошивает раскаленная молния. Лупит прямо в сердце, прицельно.

– Уходи, – почти молю я его, понимая, что предательская влага снова собирается в глазах, а подбородок уже вот-вот задрожит. Боже, дай мне сил!

– Я только пришел, ты чего…

И его теплые пальцы смыкаются на моем подбородке и нежно, но настойчиво поворачивают мое лицо к себе.

– Что ты делаешь? – в панике спрашиваю я, хотя все прекрасно понимаю.

– Собираюсь засунуть свой язык в твой рот, – наклоняется ближе, – мне надо, Яся, – и еще ближе, пока мы не начинаем дышать одним воздухом на двоих, – и тебе тоже.

И да, я не отталкиваю его, а смиренно жду, когда он наконец-то сделает это – накроет мои губы своими губами, наполнит меня собой, посылая движением языка микровзрывы по телу. Сердце обезумело, пульс зашкалил, а мозги просто оплавились от томительного предвкушения.

Тихий смех и я недоуменно распахиваю глаза, а потом умираю от тех слов, что уже стучатся в мое сознание. Он скажет их, не заботясь ни о чем. Он скажет их и уйдет, оставляя меня наедине с моей болью.

– Задышала, сестрица. И так смотришь. Ждешь моего поцелуя, да? А зря. Ты теперь для меня как холодная котлета, которую до рези в глазах не хочется трогать. И знаешь почему, м-м? Потому что тебя уже подержал в руках другой. Это все. Больше не интересно.

POV Ян

Вы, может быть, спросите меня – как я докатился до этой жизни? А я отвечу, что сам не знаю. Все начиналось так просто и предельно понятно для меня, а превратилось в долбанное индийское кино.

Я всего лишь хотел немного повеселиться, извести ее, подпортить жизнь сводной заразе и только. И ведь все так легко и ладно у меня получалось. Ее мать просто божий одуванчик, а не женщина. Папаша мой тоже не проявил должного скептицизма в свете моих неожиданных метаморфоз. Оба поверили, что я встал на путь исправления и от чистого сердца желал наладить мир в семье. М-да, простофили. Но это было уже дело десятое. Главное – я своего добился.