— Двести шестьдесят. Семейный доход, таким образом, примерно размером с ваш оклад. Имеете такие заначки?

— Да откуда?! — возмутился Медунов. — Три тысячи на черный день лежат, не больше!

— Вот видите, — развел я руками. — У Беллы Наумовны еще дочка есть, проживает с мужем и детьми. Их товарищи сейчас обыскивают, на предмет маминых подарков. Идем дальше. На кухню?

— На кухню, — одобрил дядя Витя.

— Выглядит антикварно, — по пути ткнул я пальцем в заставленную мебелью в стиле «барокко» гостиную. — А в стенке, обратите внимание, полные полки буржуйских и отечественных коньяков класса «элитные». Дядь Вить?

— Тыщ на семь, — прикинул тот.

Оставили московского ОБЭПовца описывать антиквариат и «синьку» и добрались до кухни. Вентиляция — семь тысяч. Стандартный тайник в полу под электроплитой — шкатулка с ювелирными украшениями.

— Такие вот дела, Сергей Федорович, — широко улыбнулся я выпавшему в осадок Медунову. — Можем к товарищу Погодину ехать? — спросил товарища генерала.

— Можем, — одобрил тот.

Выбрались из дома, оставив часть сотрудников продолжать обыск, погрузились в машины — Медунов, генерал Федин и особист в нашей «таблетке» — и под конвоем двух передних гражданских «Волг» и прикрывающего тылы армейского «ЗиЛа» с солдатиками покатили через частный сектор.

— Инерция мышления, — глубокомысленно заметил я по пути. — Государство разрешило частное предпринимательство. Казалось бы — наворовал, уцелел, так вот тебе возможность — вложи наворованное в кооперативы, плати налоги, развивай дело, живи честно. Это охренеть как грустно звучит: принцип неотвратимости наказания — основа существования правового государства, но так хотя бы деньги вернутся в экономику Родины, послужив ей и в конечно итоге сделав жизнь всего народа капельку лучше. А они — вот так, тупо складируют как Гоголевский Плюшкин или Пушкинский царь Кощей. Не понимаю я такой тупости — мертвый и опасный груз натурально. Это же…

— Ложись! — рявкнул дядя Федя и вместе со мной рухнул на пол, накрыв своим телом.

Опять?

Заскрежетали тормоза, транспорт мотнуло, раздался деревянный треск, и вслед за этим застучали автоматные очереди. Как меня это за*бало!

— Не дергайся, — проорал в ухо дядя Федя. — Иначе усыплю!

Через удушение, в строгом соответствии с должностной инструкцией. А посмотреть что происходит ух как любопытно!

— Вы что, совсем, б*яди, о*уели?! — раздался рев мегафона.

Стрельба продолжилась еще на пару десятков секунд, прежде чем мегафон скомандовал:

— Прекратить огонь!

— Лежи, — дяде Феде прекращение огневого контакта достойной причиной меня отпустить не показалось.

— Лежим, — раздался рядом одобрительный голос генерала Федина. — Перекличка!

— Цел! — дядя Ваня.

— Цел! — дядя Петя.

— Цел! — дядя Витя.

— Цел! — Андрей Владимирович.

— Зацепило, ерунда, — особист.

— Цел! — сдавленно закончил перекличку товарищ Медунов.

— Потерпите, Сергей Федорович, — попросил дядя Витя, который, похоже, председателя горисполкома и придавил.

— Да что происходит?! — простонал тот.

— Перевяжи Афоню, Петь, — скомандовал генерал.

— Есть!

В тишине полежали еще немного.

— Трое живых, восемь — нет! — раздался за окном полный адреналина голос армейского капитана. — Потерь среди личного состава нет, двоих перевязываем, легкие!

— Благодарю за службу, — ответил генерал. — Идем, Петь, а вы ждите здесь.

— Можно чуть-чуть посмотреть? — прокряхтел я.

— Нельзя, — буркнул дядя Федя.

Да уж, это тебе не Виталина.

— Вот такая у нас работа, Сергей Федорович, — от скуки начал я накачивать Медунова. — Вот так вот дела в вашем крае обстоят. Нравится?

— Да как такое может нравиться! — взъярился он. — Отпусти меня! — это уже дяде Вите.

— Не могу, Сергей Федорович, — отказался тот.

— Когда спрут плотно врастает в систему, он свое паразитическое существование начинает яростно защищать, — продолжил я. — Вплоть до физической ликвидации мешающих ему честных советских руководителей.

— Семидесятый год на дворе! — возмущению товарищу Медунова не было предела. — Да в меня с войны никто не стрелял! Да их всех вот этими руками передушу, тварей!!!

Вербовка проходит штатно — так и запишем.

— А если с моими что-то случится? — дошла до него вся прелесть ситуации и размер окутавшего благодатный Краснодарский край пи*деца.

— Ваша семья под охраной «девятки», — успокоил его дядя Витя. — Не волнуйтесь.

— Какой, б*ядь, «не волнуйтесь»?! — заорал он. — Погодин, сука, мне подарки с елейной улыбочкой носил! «У нас в Геленджике тишь да гладь, Сергей Федорович!», — передразнил основного местного фигуранта. — Торгаши ё*аные!