С этими соревнованиями у меня связана забавная история. Мы сыграли в баскетбол, станцевали танец – наступил черед шахмат. Я думала, что неплохо играю в шахматы. Ну, по крайней мере, как фигуры ходят, четко себе представляла. Играю партию с соперницей и явно выхожу фавориткой. Еще немного, и, без всяких сомнений, – победа за мной.

И тут победу присуждают… моей оппонентке. «Как же так?» – спрашиваю у взрослых. А взрослые мне отвечают: «Так время-то твое вышло. Кто за ним следить будет?»

А я и правда забыла, что надо на кнопочку на часах нажимать. Вот и проиграла. Забыла о времени. Но возмущению моему тогда не было предела: подумаешь, время. Я же очевидно лидировала – и это главное. Но моя подруга, Алина Демушкина, которая серьезно увлекалась шахматами, объяснила: «Да, Люда, это правда: время важно в шахматах – таковы правила игры».

С тех пор я про время не забываю никогда. И не только в шахматах. Всегда стараюсь вовремя управиться со всеми делами, не опоздать, как Кролик из «Алисы в Стране чудес» [7] . А жизненные правила и в самом деле на шахматные похожи – не уложишься вовремя, вероятнее всего, проиграешь. Главное, несчастнее я себя от этого не чувствую. И то хорошо.

В средней школе мы с моей лучшей подругой, все той же Алиной, решили на время поменяться увлечениями: я с ней две недели ходила на шахматы, а она со мной на баскетбол. Наверное, благодаря этому я до сих пор еще немного помню, как в них играть.

Но, как ни странно, было еще одно занятие, которым я занималась дольше, чем всеми остальными, вместе взятыми, – бальные танцы. Во втором классе мама решила, что неплохо бы мне добавить грации и гибкости. Видимо, слова тренера по художественной гимнастике ее тоже задели. И она привела меня на танцы, где я занималась практически до конца школы. Мы ездили на выступления, но звездой мне стать было не суждено: была вечная проблема с партнерами – все мальчики ниже меня. Помню, последние два года мне в пару поставили мальчика чуть помладше, потому что он единственный подходил мне по росту. А танцы он терпеть не мог – под напором мамы занимался. Так он за эту странную прихоть своей не в меру строгой мамы решил на мне отыграться и во время занятий то ущипнет, то толкнет, то на ногу наступит. А я молча терпела, понимала, что другого партнера не поставят, а танцевать очень хотелось. Так я и дотанцевала до десятого класса, к тому же еще выдержку натренировала, почти в экстремальных танцевальных условиях.

В седьмом классе к нам пришел новый преподаватель по физкультуре – Георгий Леонидович, который организовал секцию туризма и спортивного ориентирования. Мы ходили в походы, в том числе многодневные, участвовали в соревнованиях. В один из походов, на плато Бермамыт, со мной пошли мама и младший брат. Наверное, в это время у меня и стала зарождаться любовь к горам и приключениям – все благодаря походам.

Наша школа была с лингвистическим уклоном, и при окончании учебы с золотой медалью можно автоматически поступить в Пятигорский лингвистический институт. Поэтому один вариант поступления у меня уже был. И можно было попробовать что-то еще. Моя подруга Алина предложила поехать вместе с ней в Москву: она собиралась поступать в Энергетический институт. Поскольку я хорошо владела математикой после моего школьного прыжка из класса в класс, я подумала, а не связать ли мне с математикой свое будущее. По крайней мере, на первые пять лет. Вторым вариантом стал экономический факультет МГУ, просто так, без всяких определенных целей и даже без особого желания. Мне скорее подругу не хотелось подводить, и я решила составить ей компанию в Москву.

Первый экзамен был по математике. Я не особо волновалась – в рамках школьной программы отлично знала предмет. Но тут даже немного удивилась от предложенных заданий – школьная программа ни в какое сравнение с ними не шла. В общем, экзамен я провалила… Выдохнула и с чувством выполненного долга спокойно отправилась домой, подругу поддержала, одну не бросила, в Москву доставила.

Так в 1991 году я стала первокурсницей Пятигорского государственного лингвистического института. В институте у меня был экспериментальный факультет под названием ФАП – факультет английского языка и психологии. Можно было сразу две профессии получить.

К тому же мне очень нравился сам процесс занятий. Плюс у нас был дополнительный клуб по психологии. По итогу у меня два диплома – по психологии и английскому языку.

Перед первым курсом нас отправили в колхоз. Но не на картошку, как это обычно было, а собирать виноград, где-то под Ставрополем. Коллектив у нас сложился надежный и трудовой, и винограда мы наелись на несколько лет вперед. А потом рухнул СССР, и студентов перестали отправлять в колхозы. Мы были последними, кто получил такой полезный и веселый опыт.

Надо отметить, что у нас в институте была секция альпинизма. Моя подруга, Светлана Василевич, предложила туда сходить. Руководителем секции был Александр Викторович Гребенюк, который, несмотря на полный развал в стране в 1992–1993 годах, продолжал вести свою секцию на голом энтузиазме.

Вспоминает Александр Гребенюк, первый тренер Людмилы [8] :

«Тема гор увлекла меня еще в далеком детстве. Я перечитал огромное количество литературы, которая в ту пору была доступна в магазинах и библиотеках, собрал свою собственную коллекцию книг, посвященных горам и восхождениям. Очень хотелось стать альпинистом.

С учителями мне очень повезло. Это были товарищ и друг Сергей Чуенко, сильнейший альпинист того времени, и наш сенсей, Дамианиди Иоанн Георгиевич, почетный мастер спорта по альпинизму. Они по-разному подходили к горам, по-разному относились к людям, которые хотели ходить в горы. И если Сергей, будучи амбициозным спортсменом, ориентировался в первую очередь на спортивные достижения, у Иоанна Георгиевича подход был иной – как привлечь, задержать, показать, приобщить к этому великому делу – горам и альпинизму – как можно большее количество людей. И вот Сергей и Иоанн Георгиевич сделали, в общем-то, то, благодаря чему потом почти 500 человек прошли через нашу секцию в клубе.