Девушка вела себя спокойно и сдержанно, ничем не показывала своей обиды. Общалась со мной без любых претензий, ни одни жестом не дала заподозрить, что ещё что-то чувствует к моему мужу.

Сам Демид рассказывал, что брак у них закончился тихо и без скандалов, поэтому я была спокойна. А теперь сомневаюсь в словах мужа. Может, не всё так просто было?

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю, обхватывая двумя ладошками остывшую кружку. – Вряд ли случайно меня нашла.

– Я тебя искала, но нашла случайно. Хотела тебя в больнице поймать, но ты уже ушла. Я тут рядом машину припарковала, смотрю – а ты сидишь, грустишь. Решила, что это не дело.

– Рин… Зачем? Извини, но я не настроена на долгий разговор сейчас.

– Прости, это профдеформация. Я не могу выключить болтовню, даже когда пытаюсь. Я услышала о вашем разводе и… Не знаю, решила проявить женскую солидарность? Подумала, что тебе не помешает поддержка.

Я хмыкаю, рассматривая девушку. Она словно не видит в нашей ситуации ничего странного. Бывшая жена приехала поддержать будущую бывшую жену своего мужа.

Странно и подозрительно.

Нам нечего с ней делить, никогда не было. Они с Демидом разошлись до наших отношений, когда муж впервые пригласил меня на свидание – был уже холостым некоторое время.

Я не лезла в чужую семью, ничего не разрушала… Но неловкость никуда не уходит. Возможно, всё дело во мне. Демид когда-то был с этой девушкой, женился на ней.

Он был её.

А стал моим.

Ну, и разговоры за спиной не помогали. Перешептывания, что между нами с Демидом был роман всё время, я увела мужчину, разрушила жизнь Рины… Ничего из сплетен не было правдой, но всё равно чувствовала себя погано.

– Так… – начинаю неловко, смотрю куда угодно, но не на девушку. – О нашем разводе уже говорят? Быстро они.

– Не открыто, конечно. Но наши с Демидом мамы дружат, ты же знаешь.

Знаю. Не раз выслушивала от Тамилы Исмаиловны насколько идеальной была Рина в семейной жизни, и как я облажалась в этом. И, конечно, мать Демида всегда знала об успехах девушки, не ленилась рассказать все подробности.

Муж видел, как больно мне встречаться с его семьей, и почти перестал туда ездить. Он выбирал меня раз за разом. И несмотря на всё, я была счастлива. Мы против целого мира, но вместе.

Видимо, в конце концов, Демид устал от вечной борьбы и решил, что я того не стою.

– Так что я уже утром знала. Ну, ещё раньше, учитывая слухи, но кто им верил тогда? – Рина пожимает плечами, а я давлюсь чаем. – Что такое?

– Какие слухи? О нашем разводе?

– Ну, да. Но Демид или его родители прямо не говорили, так, кто-то где-то услышал.

– А как давно эти слухи ходят?

– Хм… – Рина задумывается, а у меня сердце в горле бьется. Застывшее ожидание очередной плохой новости. – Около трех месяцев шептались, что Демид собирается разводиться.

Три месяца?!

Три чертовых месяца!

Всё это время он планировал со мной развестись, но не находил слов? Не был уверен? Или ждал, когда Мариса окажется беременной, чтобы не уходить в никуда?

В памяти проносятся десятки наших моментов, разговоров – и ни одного намека на его измену! Я бы заметила, если бы что-то изменилось. Да, мы ругались, но после всегда мирились.

Демид мог разбудить меня ночью, вернувшись с посиделок с друзьями, а я только заснула после сложной операции. Или я задерживалась в больнице, а он ждал меня для ужина с партнерами.

Шероховатости в браке не редкость, но мы их сглаживали.

И я не видела ни одного признака. Настолько была загружена в больнице? Или муж так хорошо отыгрывал свою роль? А Мариса… Идеальная, понимающая подруга – как она могла всё это время лгать мне?

– Прости, я не подумала, – Рина накрывает мою ладонь своей, еле сжимает. – Это не значит, что Демид давно решил. Слухи всегда слухи. Они так и обо мне говорили, когда я за столько лет не подарила мужу детей.

– И о нашем браке постоянно говорили, что будет развод? Или только эти три месяца?

Рина поджимает губы, и мне не нужно другого ответа. Я копаюсь в памяти, ищу, что могло случиться за это время. Хоть какой-то признак того, что мой брак медленно умирает!

Симптомов: ноль.

Вскрытие: проблем не обнаружено.

Вывод: пациент, то есть я, оказался слишком глупым, чтобы заметить проблемы.

Нам приносят заказ, я в тишине принимаюсь за салат. Гоняю помидор по тарелке, не чувствую вкуса курицы. Всё кажется пресным и никаким. Добавляю соль, но ситуацию это не спасает.