– Рад, что не похож на девушку, – Рома улыбается, проходя внутрь. – Алиса отсыпается в моем номере, решил пока забрать ваши вещи и спустить их вниз.

– В твоем номере?

– Оставь сплетни себе, – парень хмыкает, подхватывая мой чемодан. – Вчера ребята из бара позвонили, там Алиса перебрала. Пришлось забирать это сокровище. Не хотел будить тебе, да и вряд ли тебе нужны алкогольные пары в комнате, – кивает на мой живот. – Так что отвел к себе. Я пытался её разбудить, но она ни в какую. Так что лучше уже забрать все вещи, а потом пусть быстро собирается.

– Она в порядке? Алиса никогда так не гуляла…

– Нет. Как я понял, её жених смс-кой написал, что расстается с ней. Мудак.

Боже, бедная Алиса. Рома уходит с уже собранными вещами, я быстро заканчиваю с вещами девушки. Надеюсь, она не обидится, что я полезла на её личную территорию.

Расставаться по телефону, когда вторая половинка в другой стране – вообще подлость. Хмыкаю, вспоминая как Демид мне сообщил о разводе. Лично, но точно не лучше. Но всё равно Алису мне жальче намного больше, чем себя. Потому что я уже переболела, а у неё всё только начинается.

Я ещё раз проверяю номер, каждый шкафчик – за двадцать дней мы тут обжились. Лишь убедившись, что везде пусто, спускаюсь в холл. Через Левенко передаю для девушки чистую одежду.

Благими намерениями дорога вымощена и протоптана в Ад, но даже если Алиса будет ругаться, я считаю, что поступила правильно. Сдаю администратору ключи от номера, усаживаюсь в кресло.

Чуть нервничаю, когда приезжает автобус, но ни Левенко, ни Алисы все ещё нет. Постепенно все рассаживаются по местам, ждём только эту парочку и трех врачей, которые должны были приехать из другого отеля.

– Мы готовы, – Рома буквально выпрыгивает из ниоткуда. – Алиса уже в пути. Иди в автобус, я закину сумки в багажный отсек.

Иду, но всё время оглядываюсь. Выдыхая, замечая девушку возле лифтов. В темных очках, влажные волосы стянуты в высокий хвост. Бледная и явно недовольная.

Мы как раз успеваем занять задний ряд в автобусе. Около часа нам ехать в аэропорт, поэтому каждый занимается своим делом. Алиса спит, Рома кому-то всё время пишет, а я занимаюсь записями лекций. Перевожу их, чтобы потом отдать Серафиме Ивановне. Это не то же самое, что лично слушать, но всё равно будет полезно.

Пытаюсь разобраться в своих каракулях, ведь я записывала сразу на двух языках. Больше на английском, конечно. Переписывала со слайдов, чтобы потом уже перевести и разобрать детально.

– Кофе, – стонет Алиса, когда мы проходим регистрацию на рейс. – Я умру без кофе.

– Будет. Тебе чай? – уточняет Левенко у меня, и получив кивок, уходит.

– Ты как? – подталкиваю девушку в сторону лавочек. – Может, стоит что-то поесть?

– Нет. Не хочу. Боги и Богини, – трет лицо, вздыхая. – Больше никогда не буду пить.

– Боги и Богини? – переспрашиваю, сдерживая смех. – Никогда не слышала такого выражения.

– У меня голова раскалывается так, будто там миллион мелких бомб, и они взрываются по таймеру. Один Бог тут не справится, мне нужна помощь всех. Блин… Прости, что тебе пришлось собирать мои вещи! Спасибо за это! Я, правда, не подумала…

– Ничего страшного. Главное, что ты в порядке. У всех бывает. Тебе что-то нужно?

– Сон. Кофе. И сорбенты.

– Кофе принесет Рома, поспишь в самолете, а таблетки, – копошусь в сумке. – У меня есть с собой.

– Вы мои спасители.

Дальнейшее путешествие происходит без происшествий. Мы добираемся до Бельгии, где у нас пересадка. Обедаем фаст-фудом. Алиса, понемногу, приходит в себя.

Уже смеётся и шутит, будто ничего не произошло. Мы проверяем, точно ли обменялись всеми контактами. Ведь девушка летит в другой город, где находится её больница. Её рейс первый, а мы с Левенко, и парочкой других врачей, остаемся в зале ожидания.

Я даже успеваю немного вздремнуть перед тем, как объявляют посадку на наш рейс. В последнее время мне всё время хочется спать. Но, учитывая почти прошедший токсикоз, я не жалуюсь. Лучше обниматься с подушкой, чем с фаянсовым другом.

Я ожидала худшего. Думала, что сломаюсь в какой-то момент. Беременность, плохое самочувствие, предательство Демида… Но постепенно это покрывается пылью забвения. Отдает тупой фантомной болью, но я живу дальше.

Не зря Юсупов повторял мне, что я сильная, когда нервничала перед первой операцией или шла как на эшафот, ожидая вердикта: остаюсь я в клинике на полную ставку или нет.

– Ты сильная, девочка моя, – обхватывал моё лицо ладонями, ждал, когда я посмотрю на него. – Ты всё сможешь.