Можно было, конечно, обратиться в полицию, но это было бы подозрительно, так что мне оставалось только ждать вестей. И я их дождался. Когда Григо не явился на смену, и в отеле стали его искать, выяснилось, что он задержан и опрашивается комиссией по освобождению.

Задержан! Этого я и хотел, но вместо ликования пришел страх, и сердце сковало льдом дурных предчувствий. Что, если Хальд перестарался? Что, если теперь наш Род будет покрыт позором? Что натворил Григо? Где Тана Скайлер?

Лария ходила за мной хвостиком и канючила: «Узнай, что случилось, потребуй у комиссии объяснений». Не знаю, как я не сорвался на нее…

На следующий день я увидел Тану. Девушка с самого утра начала шататься возле точек уличной еды; вид у нее был расстроенный, взволнованный. Я подлетел к ней, спросил, видела ли она Найте.

Тана посмотрела на меня; ее взгляд был так холоден, что мне показалось, я попал под ледяной душ.

— Ты знаешь, где Найте? — повторно спросил я.

— А что, Хальд не рассказал? — елейно спросила девушка.

— Какой еще Хальд?

— Тот самый, которого ты отправил к нам на встречу. Тот самый, который должен был спровоцировать Найте… или меня — как получится.

Меня словно под дых ударили. Они поняли; они знают. Плевать! Главное узнать, что произошло! Я не стал разыгрывать дальнейшее удивление.

— Хальд пропал, — сухо и ровно ответил я. — Поэтому я ничего не могу разузнать.

— Какая жалость. Неприятно, когда ниточки от интриг выскальзывают из ручек, да?

— Прекрати нести чушь, — прошипел я. — Найте жив? Здоров? А Хальд?

Красноволосая покачала головой и языком цокнула.

— Ой-ой. Ты устроил пакость, не просчитав последствия? Это совсем не по-центавриански.

Я сжал губы, чтобы не сказать лишнего, и руки напряг, чтобы, не допусти Звезды, не пустить их в ход. Эта девчонка еще хуже, чем Найте: гонора не меньше, чем в нем, хотя сама из себя ничего не представляет. Она вызывала у меня примерно те же чувства, что и Григо, и это меня самого удивляло. Облить бы ее в ответ презрением да уйти, но я и шевельнуться не мог, все смотрел на нее.

Губы сжаты, брови сдвинуты, в глазах лед, но сами глаза… Опухшие? Да и лицо довольно отекшее. Она или пила, или ревела, или и то и другое.

— Ты плакала, — вырвалось у меня. — Долго. Из-за него?

Ее реакцией было только легкое движение ресниц.

— Любишь его? — продолжил допытываться я. — Знай, что надеяться на взаимность бесполезно. Он любит только самого себя. Хотя-я-я … Он может влюбиться, допускаю. Но только в женщину фееричной красоты, выдающегося ума или равной ему по способностям. А ты… — я выразительно усмехнулся, но губы онемели, когда девушка улыбнулась.

Улыбка ее превратилась из едва намеченной в широкую, и Тана… рассмеялась.

Для меня это было как еще один удар под дых. Как такое случилось, если это я нападал на нее? Поглоти меня Черная дыра! Почему все идет не так?!

— А что я? — отсмеявшись, произнесла она негромко, но уверенно — так, как должен был говорить я. — Я себя ценю такой, какая есть. Знаешь, я очень рада, что встретила вас — и тебя, и Найте, и даже Ларию. Это мне раскрыло глаза на то, что я не только не хуже вас, родовитых, богатых и знаменитых, но даже и лучше. Я покину Хесс, как и полагается, перевоспитанной. Я больше не буду корить себя за то, что сломала нос зарвавшемуся хаму и искорежила кар продажного начальства. И тем более не буду переживать из-за вас, братцев Малейвов. Может, вы и кажетесь со стороны успешными и уверенными, но на самом деле вы просто двое закомплексованных мальчишек.

С моей стороны был бы очень уместен ответный смех, но я смог добиться только того, что дернулся уголок рта.

— Мне все про вас ясно, кроме одного, — продолжила Тана, и шагнула ко мне. — Почему ты ему завидуешь? Что в нем такого, чему действительно стоит завидовать?

— Ответ на поверхности, — сквозь зубы процедил я. — Его уровень эо. Такая мощь дается с рождения. Это дар. Это делает его заведомо сильнее и выносливее остальных. Как ни старайся одолеть — не одолеешь. Он Найте — бессмертный.

— Вот именно! Это дается с рождения, как цвет глаз, как строение тела… Как можно завидовать тому, что дано изначально, тому, чего он сам не заслужил? Он, наоборот, порицания заслуживает, потому что ничего толкового со своим уровнем не сделал. Более того, его стоит пожалеть, потому что собственная сила его сломала.

— Сломала?

— А по-твоему, он здоровый цельный человек? У него комплекс бога, при этом он себя ненавидит. Ты так хочешь ему навредить, так хочешь низвергнуть его с пьедестала, на который его возвело общество, но не видишь, что он сам себя разрушает. Тебе надо только подождать, чтобы твои желания сбылись, — горько закончила Тана, и в голосе ее призрачно зазвенели слезы.