— Все намного серьезнее. Подождите с Ли еще немного, — неуверенно оправдывалась Джолин, стирая новые слезы, бегущие по бледным щекам. — Я постараюсь добыть улики и…

— Добывать улики — это наше дело, — твердо оборвал Джоэл, он и так слишком долго ждал. — Мы этим займемся! Обещаю! Джолин, не смей больше уступать пекарю! Если ты действительно на нашей стороне, если веришь мне, моим друзьям. Улики почти найдены. Да, я передаю тебе эту информацию. Если ты на нашей стороне, то не передашь это Зерефу Мару и не предупредишь заговорщиков.

Джолин воззрилась на него широко раскрытыми глазами, которые от выступившей влаги мерцали двумя далекими искрами, точно свет маяка, но не зеленый, а ярко-синий.

— Я… Я на твоей стороне, Джо, — ответила она. Просто, без громких обещаний и посулов, но именно в простоте крылась искренность. Джоэл больше не сомневался ни в Джолин, ни в себе. Вместо внутренних терзаний на них наваливалась жестокая реальность, полная тех же ядовитых змей, что ползают в потаенных закоулках мятущихся душ. И с ними предстояло сразиться. Пусть не с великим Змеем Хаоса, но с теми, кто следовал его асурскому закону жадности и бесчестья.

— Тогда мы готовы действовать.

— У вас есть адреса? — переменилась Джолин. Тонкие каштановые брови сдвинулись к переносице, меж них залегла складочка тревожной решительности.

— Есть. И несколько косвенных улик, — тоже перешел на другой тон Джоэл, ведь теперь они плели заговор против заговорщиков. — Не хватает прямых доказательств: писем для сверки почерка, шифровок, посланий…

— Доказательства. Значит, доказательства. Джоэл, ты прав, терять мне все равно нечего, — кивнула Джолин. Сперва помедлила, но порывисто запустила руку в корзину и вытащила со дна несколько ровных пирожков, помеченных особым крестом, который выглядел как сдобные узоры на румяной корочке.

— Я не говорил, что терять нечего, — замялся Джоэл. Он понял: теперь перед ним раскрылась душа Джолин, распахнулась сорванной с петель дверью.

Безобидный с виду пирожок, лежащий на дрожащей ладони, выглядел опаснейшим оружием. Она подписывала себе приговор. Соучастница заговорщиков, пусть и раскаивавшаяся. Но помощь следствию лишь немного смягчала наказание, избавляло от смертной казни, но не заточения. По правилам Джоэлу следовало немедленно выкрутить эту нежную руку, проверить улику и доставить преступницу к ближайшему посту военных. Он же стоял неподвижно, рассматривая такую же неподвижную Джолин. Две дрожащие статуи в музее судеб.

— Нет-нет. Все в порядке, — мотнула головой Джолин. — Я… Я верю вам с Ли. Верю, что вы поймете меня правильно. Возьми.

— Джолин, — сорвалось с губ Джоэла, но он больше ничего не смог вымолвить. Все слова оседали ядом страшной правды. Похоже, Джолин настолько опротивело существование рабыни в пекарне, что она согласилась бы и на тюрьмы бастиона. Вот только Джоэл не смирился бы с такой ее судьбой: он слишком долго сражался за нее.

— Сделайте вид, что я просто вас угощаю, — торопливо прошептала Джолин, как будто обнимая собеседника за шею. — За мной следят, и про Мио они уже знают. И про других твоих друзей. Вас всех могут убить в любой момент.

Джоэл вздрогнул, уверенно отвечая:

— Со мной всегда меч. С ними тем более.

— Он не поможет против отравленных дротиков, — раздраженно мотнула головой Джолин. — Уходите! Скорее, умоляю. Я не знаю всю информацию, не знаю, где глава этой сети. Я просто защищала простых людей, думала, что они занимаются тем же. Но стачки и бунты нужны им как прикрытие для чего-то более опасного.

— Для побега за стену? — встрепенулся Джоэл. Мгновенно вспомнились слова бродяги-безумца о дирижабле.

— Не знаю. Ничего не знаю, — засуетилась Джолин, поминутно озираясь и рассматривая мостки на крышах. — Уходи, скорее. Умоляю!

— Джолин, я не оставлю тебя.

— Уходи… Они могут убить тебя прямо сейчас, — всхлипнула Джолин и от стыда закрыла глаза ладонью: — Последнее время Зереф шантажировал меня твоей жизнью. И я… я не могла… не могла иначе защитить тебя! Он ведь знает, где ты живешь! Он ведь… все обо мне знает. И о тебе.

Джоэл ощутил себя неблагодарным чудовищем. Значит, накануне, в ту проклятую ночь, Джолин защищала его. Жертвовала своим нежным телом, позволяла пекарю наслаждаться ее прелестями, лишь затем, чтобы спасти одного пропащего охотника, который еще посмел проклинать ее. Джоэл прокрутил в голове постылое воспоминание и вновь ужаснулся. Теперь своей черствости.

— Тише, Джо… Джолин… Я… я так виноват перед тобой!

Он приблизился и заключил ее в осторожные объятья, мысленно заклиная, чтобы она не оттолкнула его, не унеслась прочь испуганным зверьком. Мимо проходили ранние зеваки, но не интересовали ни они, ни их пересуды. И ядовитых дротиков Джоэл по-прежнему не боялся: обостренный слух подсказывал, что творится на крышах. На Королевской Улице не происходило ничего подозрительного. Как будто не случилось здесь настоящей бойни в начале лета, не лежали на брусчатке трупы. Не извивался в агонии один умирающий охотник.