Вояка вернулся за мной, присел рядом, осторожно осмотрел руку. Достав из рюкзака какую-то тряпку, он постарался избавить мою руку от слизи, но тряпка к ней прилипла. Судя по всему, он тоже был незнаком с пагубным воздействием этой инсектоидной дряни.

— Мне становится хуже, — сказала я.

— Знаю, — ответил он. Голос мне показался знакомым, но я не заострила на этом внимание. Личность какого-то вояки мне неинтересна.

— Тогда вызывайте помощь. Сейчас же.

— Нет.

Ему все равно, что со мной будет?

Нет, не все равно. Мужчина взял меня на руки — видимо, очень-очень я ему нужна. Ну, раз так, то пусть несет меня, я ничего против не имею.

Правда, от его кожи как будто шел жар, и мне хотелось отодвинуться. А еще очень, очень, хотелось пить. Рука опухала прямо на глазах, пальцы раздувались. Мне пока не было больно, но пульсация в руке говорила сама за себя. Я постаралась заснуть — все равно ни в чем больше нет смысла сейчас.

Я старшей расы, мой организм должен справиться с этой подлянкой. И, в конце концов, я принимала яды на Ланмаре и ничего никогда не происходило. Не могу же я умереть от слизи инсектоидов?

Спустя какое-то время военный тяжело задышал. Понимаю — не так-то просто унести на себе мои семьдесят кило! Я хоть и стройная, но мышцы у меня тяжелые, и кости тоже, да и рост хороший, центаврианский — метр восемьдесят четыре. Я хотела пошутить по этому поводу, но неожиданно для себя самой провалилась в забытье.

Не знаю, долгим ли оно было или кратким, но очнулась я уже в кустах, обложенная резко пахнущими разрезанными листьями неизвестного растения. Вояка сидел неподалеку и сноровисто разрезал очередную порцию листьев.

Я будто увидела себя со стороны — опухшую, мокрую от пота, трясущуюся. Как-то моя сестра Ксана пошла на закрытую тусовку для высокородных. Хозяин виллы предложил гостям испробовать капельку редкого яда, обещая дивный эффект, дарующий эйфорические ощущения. Ксана, не желая казаться трусихой, попробовала яд и через пару часов смылась с тусовки, чтобы не опозориться. Ей стало плохо. Она опухла, покраснела и мелко тряслась, но за помощью не обращалась, надеясь на силы организма. Ни о каких «эйфорических ощущениях» речи и не шло.

Когда ей стало очень плохо, она решила все-таки позвонить нам, но так и не позвонила — вырубилась. Ксана всегда была очень самоуверенна и крайне болезненно воспринимала свои неудачи, даже нас она считала ниже своего достоинства посвящать в них. К счастью, тогда все обошлось — проснулась Ксана уже в более-менее удовлетворительном состоянии и через пару дней ее организм восстановился. Рассказала она нам с Нери об этом только через полгода.

Так вот вопрос: а мой организм достаточно силен, чтобы излечиться самостоятельно? Пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят процентов отцовских генов, отличных генов, и пятьдесят — материнских, слабеньких и не годных для продолжения рода. А у Ксаны гены на сто процентов отличные…

Я умудрилась подняться почти бесшумно и дойти до военного.

— Эй, — слабым голосом позвала я; распухший язык с трудом ворочался, — вызыпомо… выз… вызывай помощь! Немедл… немедленно!

Вояка покачал головой и поднялся. Протянув руку, он пощупал мой лоб. Как будто и без этого непонятно, что дела мои дрянь!

— Хватит меня тыр… тыр… трогать! Кто ты воб… воб… вообще такой?

Я резко взмахнула здоровой рукой и сдернула с него маску.

Светлые волосы, смазливое лицо, раскосые глаза — Арве Локен!

От изумления я осела; воспользовавшись моментом, он подхватил меня на руки и понес к листьям. И правда, орионец! Как же так вышло?

— Ты… — выдохнула я. — Какоцви… какого циви… какого цв…

— Помолчи, — оборвал он меня, укладывая на листья. Голос его выдал полный спектр: досада, злость, нервозность… Теперь понятно, почему он все это время молчал и притворялся военным. Ему было так удобнее, иначе бы я замучила его расспросами. А так иди себе спокойно, в тишине!

— Ты… поче… почему?

— Береги силы.

Силы… да о каких силах он толкует? Что там беречь-то? Я в скверном состоянии. Джунгли кружатся перед глазами, и светловолосый орионец тоже кружится, кажется нечетким. Я начала сомневаться, реальный ли он.

— Тебя не учили, что бегать по джунглям чужой планеты — опасно? Не побежала бы как оголтелая, куда глаза глядят, мы бы скоро уже были на месте и тебе бы ничего не грозило. А так… сдохнешь здесь, пойдешь на корм инсектоидам.

Он меня винит? Между прочим, я вообще не должна была оказаться здесь! Меня похитили с неизвестной целью! Он похитил!