Собственно, самой выбирать никто не запрещал. Большинство делало именно так. Но Жоэль считала себя чем-то вроде продюсера — впрочем, никогда не переходила ту грань, за которой Элена стала бы действительно зла.

Элена снова посмотрела на воду и опять на дорожку, убегавшую вперёд.

Подумала и нажала на вороте поло кнопку, включая в плеере случайный трек. Лёгкая ритмичная музыка зазвучала в ушах, и Элена зажмурилась от наслаждения.

— Доли-доди-дом, — пробормотала она вполголоса и тут же ойкнула, обнаружив, что врезалась во что-то мягкое и тёплое лбом.

Элена резко распахнула глаза и отпрыгнула назад.

Высокий широкоплечий мужчина лет двадцати пяти с военной выправкой и снайперским прищуром глаз стоял поперёк дороги и явно не собирался уходить.

— Нашёл, где стоять! – выдохнула Элена, выдирая из уха наушник.

— Извини, но иначе тебя было не остановить.

Элена окинула своё неожиданное препятствие ещё одним оценивающим взглядом. Поджала губы и, не говоря ни слова, побежала в обход.

Мужчина проследил за ней немного удивлённым взглядом и, подумав, тоже перешёл на бег.

— Я хотел предупредить, что впереди обрыв.

— Конечно. И ты хочешь перенести меня через него на руках?

— А что, мне нравится эта мысль.

Элена с сомнением покосилась на него, но первое раздражение её немного уже прошло.

— Если бы я хотела, чтобы меня носили на руках, я бы наняла себе рикш.

— У них грубые руки. А я был бы очень внимателен.

Элена фыркнула, но фырканье на ходу перешло в смешок.

— Разве тебе не надо сейчас быть на плацу и маршировать с другими солдатиками, сержант?

— Я капитан.

— О! Может, ещё и герой двадцати планет?

— Как ты угадала? Наша эскадра вчера вернулась в порт.

Элена остановилась и вскинула бровь.

— И много вас там? – с трудом пытаясь отдышаться, но всё же насмешливо поинтересовалась она.

— Такой, как я – один.

— Волейболистки занимаются на двадцать метров южней.

— А мне нравишься ты.

— Ну, здесь ты меня не удивил.

— Тебя так часто носят на руках?

— Ну, как тебе сказать… — Элена скрестила руки на груди и задумалась. Вообще-то, солдатик был довольно мил. Элене нравились веснушки, усыпавшие его улыбчивое лицо, и складочка, залёгшая в уголке губ. Но знакомиться на улице она не любила. Тем более, что толку в парнишке явно не было никакого – простой моряк, Элена считала бесчестным выжимать деньги из таких.

— Не вредничай, конфетка. Я же вижу, ты хочешь ещё поболтать со мной.

Первая половина фразы внесла полную ясность в мысли девушки.

— Я не конфетка, я урюк. И у меня нет времени на болтовню.

Снова припустив с места, она ловко свернула на первую же аллею и, заметив едущий по дорожке парка трамвайчик, вспрыгнула на него.

Моряк попытался последовать за ней, но не успел – трамвайчик уже убегал прочь.

— А я бы тебя любил! – бросил он, и Элена, не сдержавшись, крикнула в ответ:

— Все вы любите, пока корабль не покинет порт.

Она отвернулась и, столкнувшись глазами с пристальным взглядом водителя, прокашлялась.

— Повсюду разврат. На пробежку выйти не дадут, — пожаловалась она.

— Ну-ну, — водитель хмыкнул и отвернулся.

Элена, впрочем, после встречи пребывала в куда лучшем расположении духа, чем хотела показать. Внимание всегда радовало её, и, положа руку на сердце, она иногда готова была признаться, что потому и выбрала именно эту работу из множества других.

Закончив с пробежкой, Элена, не переодеваясь, зашла в кафе и взяла себе кофе. Потом побродила ещё немного по городу и вернулась назад, в клуб, чтобы начать готовиться к встрече, которую обещала ей Жоэль.

Эван проснулся поздно. Разница в часовых поясах давала о себе знать.

И куда хуже было то, что с самого утра его уже мучила боль.

Обычно грудь начинала болеть ближе к ночи – как будто лёгкие уставали дышать. К полуночи кашель душил почти нестерпимо, не давая уснуть, но утром он казался самому себе почти что здоровым и какое-то время мог заниматься делами.

Сегодня же, едва открыв глаза, он понял, что с трудом может вздохнуть – лёгкие резало наждаком, и оставалось гадать, виноват ли в этом салонный дым, в котором он провёл ночь, или попросту болезнь становится тяжелей.

Заставив себя подняться, он заглотил несколько таблеток и, удерживая их под языком, прошёл в ванную, чтобы запить водой.

Ненароком наткнулся взглядом на собственное потрёпанное после плохого сна лицо. Проглотив горсть воды, ещё одну плеснул себе в глаза.

Таблетки помогали, но не очень хорошо. МакФилен дал их ему уже почти что четыре месяца назад, но сколько Эван не пил их – через несколько часов боль возвращалась, становясь ещё сильней.