Решение поехать к Рите зрело во мне с удвоенной силой. Хотелось просто увидеть дочь, может посмотреть на ребенка и все пройдет само. Сейчас, когда Даша представлялась мне чем-то абстрактным, я еще до конца не понимал, что буду с ней делать. Черт! Я даже говорить с ребенком не знаю о чем. Если бы был мальчик, я бы придумал какую-то тему, а тут что? Ну не про куклы же с ней разговаривать? Я в этом совсем ничего не понимаю. Здесь мне нужна тяжелая артиллерия и желательно женщина, которая разбирается во всем этом. Но у меня не было знакомой, у которой была дочь, а вот моя мама — это другой разговор. Пусть я у нее единственный сын, но она даже не знает, что стала бабушкой и у нее есть внучка. Хотя, если судить по ненависти к семье Смирновых, может вообще ей не стоит знать?

Я с матерью не говорил на эту тему с тех самых пор, когда похоронили моего отца. Тогда на кладбище мы оба были на эмоциях и теперь я не знаю, как мама воспримет внучку. Она даже не подозревает, что я тогда женился на Рите, да и вообще женился, тем более о том, как и кому я отомстил. Я не стал говорить ей о своих планах, особенно, после того, как привел их в действие. Сейчас задумался об этом, а одобрила бы мама мои действия в тот момент, то, как я поступил с семьей Риты?

Мама год назад перебралась в Москву, я купил ей небольшой домик в пригороде. Лишь на зиму возвращалась в Италию, ей там больше нравился климат, более теплый и мягкий. Я почти каждые выходное бывал у нее, но сегодня придется сделать внеплановую поездку.

— К матери, — сказал своему водителю, когда сел в машину и достал папку с бумагами. Пока еду, ознакомлюсь с отчетами, что прислала моя служба безопасности о Рите и дочери.

Так, родила в Греции, там и жила, никуда не выезжала. Вернулась почти месяц назад в свою квартиру, которую получила еще до замужества. Остальное имущество — это вилла в Греции, больше ничего, кроме счета в банке на котором так себе сумма, по моим меркам. Кстати, откуда этот счет еще нужно выяснить. Заработать Рите было негде за эти пять лет, а деньги вдруг появились на счету за день до ее приезда, что-то тут нечисто. Набрал номер начальника службы безопасности:

— Витя, а откуда у Смирновой сумма на счету? — спросил его.

— Не удалось установить, — тут же сообщил Виктор, — За день до возвращения Смирновой счет пополнили наличными, на всю сумму.

— Интересно... Очень интересно, — протянул я, размышляя, — Больше нет счетов?

— Нет.

— Значит, на данный момент моя жена располагает только этой суммой, на которую она комфортно может прожить еще только пару месяцев?

— Если не найдет другие источники дохода, то да, — подтвердил Виктор.

— Отлично, а мы можем сделать так, что сумма внезапно станет очень низкой, ну, неприлично низкой? — заулыбался я, своим мыслям.

— По идее можем, конечно...

— Ну вот и ладненько, делай, — отключил телефон и довольно потер руки. Пока суд да дело, Рите самой придется прийти ко мне за помощью, а я конечно, не откажу, помогу, как говорится, чем смогу. Деньги потом ей вернем однозначно, но тут нужно выиграть время и суд, вот, что сейчас главное. Рита не похожа на женщину, которая умеет зарабатывать деньги. До всего, что случилось она жила с отцом, в семье, ее обеспечивали. Она не работала ни дня и вдруг сейчас пойдет куда-то работать, смешно просто.

А я конечно возьму все расходы на себя, полностью обеспечу дочь и Риту, пусть, чем больше будет от меня зависеть, тем лучше. Тогда жена легче пойдет на уступки и согласится на мои требования видеть и участвовать в жизни своей дочери. Я и так был лишен пяти лет с Дашей, я уже не увижу каким она была младенцем, какая маленькая была, не подержу ее на руках. Никогда не считал себя сентиментальным, но вот пробило, старею что ли.

А еще я виноват перед Ритой, сильно виноват. Моя месть была оправдана, но переросла в лавину, которая смела с пути всех, в том числе и меня. Сейчас я это понимаю. Хочу ли все исправить? Частично да, если бы знал, к чему приведет, то отомстил бы только в бизнесе, не касаясь личного. Я залез слишком глубоко и так ковырнул там, что уже не исправить, никак. Хочу ли я прощения? Нет, не заслужил, пусть это будет моей ошибкой и только, однако свою дочь я никогда не буду называть дочерью предателя. Это моя дочь и точка, неважно какой у нее отец. Я был не прав, обвиняя Риту во всем — это я признаю.

Забрала Дашку из садика и идем домой. Дочка что-то мне рассказывает, как прошел у нее день, что было нового. Для нее сейчас каждый день интересный, столько нового. Понимаю, что лишила ее детства, точнее общения с другими детьми, а ей так не хватало. Пока зализывала свои раны в Греции, совсем забыла, как это весело в детстве, ходить в садик, общаться со сверстниками. Внезапно, чувствую большую вину перед дочкой и останавливаюсь у детской площадки, присаживаясь на скамеечку.

— Мам, ты чего? — смотрит встревоженно Дашка, когда я сижу и молчу.

Подтягиваю к себе мою попрыгунью и зарываюсь носом в волосы, что выглядывают из-под ярко-желтой вязаной шапочки с коричневыми смешными ушками на макушке.

— Даша, можно тебя спросить? — целую ее в румяную щечку, вдыхая чуть сладкий запах. Дочка пахнет моими духами?!

— Что, мама? — Дашка притихла, обняла меня за шею.

— Во-первых — это мои духи? — свожу сердито брови.

— Нет, я не специально, — тут же выдает себя дочь.