— Как же у тебя все сложно, Хрусталев, — Мира обхватила голову руками, пытаясь уловить ложь в словах Егора, которую она чувствовала почти физически. Но все, вроде как, сходилось. Парень боялся, что новичок положит глаз на его девушку и перевел внимание соперника на другую девицу. Мире должно было быть лестно, а Егор снова оказывался с ангельскими крылышками за спиной.

— Ненавижу, когда ты из себя ангела строишь, — буркнула она.

В ответ на ее слова Хрусталев почему-то обернулся и сделал вид, что изучает темноту у себя за спиной.

— А хочешь, завтра вместе рванем на озеро? — вдруг сказал он, словно ему из-за угла кинули подсказку, что говорить дальше. — На неделю, до конца каникул. У моего дядьки, который сейчас в морях, есть отличный дом в пригороде рядом с огромным озером и лесом. Там еще снег лежит, лыжня накатана хорошая. Баня, сауна, камин, птичник, псарня, целая тайга рядом. Там управляющий живет, за хозяйством присматривает, нас с бабушкой всегда в гости зовут, но времени никак найти не можем. Поехали, а? Отдохнем перед экзаменами. Людмила Аристарховна тебя отпустит, бабушка с ней поговорит. Даже если и опоздаем на начало занятий, ничего страшного. У тебя успеваемость хорошая, а классную руководительницу и завуча бабуля возьмет на себя.

До того как Егор произнес последние слова, Мира слушала его почти с интересом, но явное совпадение с речью Галины Федоровны, уговаривающей ее поехать в Таиланд, насторожило больше, чем если бы из кармана Егора торчала рукоять пистолета.

— Пока, Хрусталев, — кивнула она ему. — Не знаю, что ваши с бабушкой больные головы придумали, но я из Поморска в эти каникулы никуда не уеду. Вам назло. А насчет Карины я почти тебе поверила, хотя, зная твою врожденную способность врать, все равно чувствую себя обманутой.

И хотя в душе Мира надеялась, что Егор бросится за ней следом, остановит и поцелует, Хрусталев остался стоять на месте.

— Пока, — кинул он ей и побрел домой, бросая взгляды по сторонам. И хотя Субукина обернулась назад, наверное, раз десять, Хрусталев даже не посмотрел ей в след, больше занятый темнотой в подворотнях, чем девушкой, которую минуту назад так горячо уговаривал отправиться в романтичное путешествие к озеру.

Заснула Мира с трудом и всю ночь спала скверно.

Снег в апреле — издевательство. Открыв глаза, Мира долго всматривалась в белесую пелену за окном, пытаясь стряхнуть остатки ночного кошмара и отделить его от реальности. Снег, похоже, шел всю ночь. Ветки с набухшими почками тяжело склонились под снежными наносами, изменившими геометрию ветвей до неузнаваемости. Кровать Миры стояла у окна, уходившего в пол — единственное преимущество теткиной квартиры, о котором она будет вспоминать всю жизнь. Закутавшись в одеяло с головой, Субукина обожала наблюдать за утренней улицей, не подозревавшей о ее существовании.

Ночной снегопад тщательно уничтожил все признаки весны, которыми Поморск блистал последние две недели. Под снежными пелеринами исчезли молодые липкие почки, с трудом пробившаяся после долгой зимы трава и даже сосульки, дарившие ностальгические воспоминания о детстве. Обычно из окна Миры был виден кусочек склона с детской площадкой, за которой начинался огороженный обрыв, спускающийся к большому городскому рынку. Сейчас же она видела лишь пару ближайших к окну скамеек да старый тополь, смиренно склонивший колени перед вернувшейся стихией. Остальной мир съел снежный туман.

Мира высунула руку из-под одеяла и прислонила ладонь к стеклу, наслаждаясь его прохладой. Холод лучше, чем жар.

— Доброе утро, Бука, — послышался сзади ехидный голос брата. Родственник тетки в гостиницу ехать, разумеется, не пожелал, и Антона отправили ночевать на кресло в мирину комнату. К счастью, родственник уезжал сегодня вечером, а значит, терпеть брата долго не придется.

— Что тебе снилось? — не унимался кузен. — Наверное, Егор. Я видел вас вчера ночью под окнами, но, как всегда, самое интересное, пропустил. В следующий раз целуйтесь и обнимайтесь ближе к свету, а то я так ничего и не разглядел.

— Мне снилось, как ты горел в аду, — сказала Мира, нащупывая босыми ногами тапочки. Пора было давно встать: часы на мониторе Антона показывали одиннадцатый час.

На самом деле в огне горела сама Мира — всю ночь. Металась в пламени, пыталась отогнать от себя огненные языки, жадно тянувшиеся к коже, при этом не чувствовала ни боли, ни страха. Лабиринт огня не выпускал ее до самого утра, и сейчас у нее болела голова и слепило в глазах, словно она долго смотрела на солнце.

Бросив в брата, строившего гримасы, подушкой, девушка побрела в ванную комнату, краем глаза заметив физиономию дьявола на мониторе Антона. Кузен начал день привычно — с компьютерных игр, правда, раньше Мира такой заставки у него не замечала. Демоническая рожа неприятно подмигнула, после чего исчезла, оставив после себя красный экран.