Готовить, кстати, он умел, правда, примитивно — сварить картоперцу, даже пожарить ее бы смог, что-то вроде каши приготовить, яичницу пожарить. Ну, а уж сделать бутерброды — проще простого, хотя некоторые парни в гареме считали, что этим уронят свое достоинство. Это, дескать, дело спецов, повар у них на что? Ага, вот возьмет госпожа кого-нибудь из них на пикник, например, и придется ей еще повара с собой брать. А повар-то собой вполне ничего, и тридцати ему еще нет, так что неизвестно, может, вкусная еда очарует госпожу гораздо сильнее, чем просмотр танцев или стриптиз на голодный желудок.

Эрик хмыкнул и вспомнил, как его высмеяла сестра как раз за такие мысли — что готовка — это дело исключительно спецов. Спросила, а если бы он попал на необитаемый остров, он бы ждал, пока к нему повар приплывет и фрукты с дерева сорвет или птичье яйцо из гнезда достанет?

Услышала этот разговор мама, посмеялась, привела его на кухню, выгнала повара с помощниками, велев пойти погулять, и закрыла дверь перед их носами, не обращая внимания на ошарашенный вид. Достала продукты и научила его готовить самые простейшие блюда, сказав: «А то ведь, правда, найдешь где-нибудь необитаемый остров и умрешь на нем от голода. Что мы будем делать?».

Поэтому с голоду-то он не умер, и бутерброды делал, и яичницу, и что-то вроде салата. Только чтобы положить сыр или ветчину на хлеб, надо, чтобы они в наличии были. Поэтому пришлось снова идти в магазин.

Он раньше никогда не обращал внимания на цены — уж в мамином доме точно на продуктах не экономили, к тому же, не он ведь закупками занимался.

А сейчас он смотрел на выставленные на полках продукты с ужасом и думал: «Ну почему так дорого!».

Можно купить либо вот эту булку из какой-то жуткой серой муки, либо молоко, либо вот тот микроскопический кусочек готового мяса. Нет, мясо он не купит — цена на нем проставлена выше, чем у него взято с собой денег. Он специально оставил совсем небольшую заначку дома, на завтра, потому что боялся, что сразу все потратит. И если Криста не приедет завтра или, в крайнем случае, послезавтра, придется ей все рассказывать и просить выслать деньги. И прощай, гордость.

Все-таки по воспитанию он наполовину инопланетник, потому что, ему кажется, мужчина с Венги боялся бы признаться госпожа из страха наказания, а его ломало от осознания того, что он, здоровый мужчина, будет просить денег у младшей сестренки.

Женщина подошла, когда он медитировал около полки с колбасами и пытался решить, разрежут ли ему этот кусочек еще пополам?

— Мальчик, хочешь заработать?

Он повернулся, не уверенный, что правильно расслышал. Женщина, наверное, около тридцати лет и… настоящая госпожа. Он не понял, почему он именно так ее увидел. Красивая, уверенная в себе, такая… самодостаточная, что ли. Его, конечно, не так поразило увиденные на Земле женщины и мужчины и их взаимоотношения, как любого другого венговского парня, не слышавшего разговоров мамы и отца, не смотревшего фильмов, но все равно было трудновато привыкнуть к местным порядкам. А эта женщина — она выглядела и вела себя, как госпожа, причем чуть ли не Старшая госпожа. Интересно, значит, и на других планетах такие встречаются…

Похоже, он смотрел на нее и молчал неприлично долго, потому что она продолжила разговор сама:

— Тебе не хватает денег? Могу дать тебе заработать. Не бойся, ничего страшного, на органы не продам. Просто пойдешь со мной и будешь делать все, что я хочу. Может, будет неприятно, а, может, тебе понравится.

Ничего себе… Откровенно. Но он особенно не боялся, потому что вряд ли эта женщина решится даже на то, чем развлекалась госпожа Стейфайния, а ее развлечения он ведь как-то пережил. И на сумасшедшую или какую-нибудь садистку, которая закапывает потом таких, как он, на заднем дворе своего дома, она не похожа. И он, пока не передумал, сразу ответил:

— Хорошо. Я согласен. Сколько вы заплатите?

Глава 4

Хельга

Ничего себе… какой забавный мальчик. Вроде по возрасту он уже не подросток, которые сбегают из дома, но выглядит именно сбежавшим или потерявшимся. И какой красивый — темные волосы и светлые глаза, то ли голубые, то ли зеленые. Породистый. Ему за двадцать, но совсем немного; вроде бы уже не мальчик, а молодой мужчина, но взгляд неожиданно мягкий, даже в чем-то наивный. Как жаль, что здесь не рынок рабов — я бы купила его за любые деньги. А, кажется, он обойдется мне гораздо дешевле, потому что, поправьте меня, если я ошибаюсь, но ему нужны деньги.

Что же, значит, можно предложить в открытую. Мне кажется, что он не ответит грубо, даже если не согласится на мое предложение.

Я всего-то спросила, хочет ли он заработать, хотя так хотелось спросить: «Сколько ты стоишь? На день, на неделю, на месяц? Пока я не наиграюсь, не пройдет новизна, не насытюсь тобой? Потом отпущу и не обижу деньгами, не бойся…»

Обычно я парней на улице не снимаю, хотя бы из соображений безопасности. Но здесь и сейчас я совершенно не верила, что мальчишка причинит какой-то вред. Кстати, мальчишка… ему все-таки больше лет, чем мне вначале показалось, но на солидного, умудренного или, наоборот, разочарованного жизнью мужчину он не тянул. В общем, все-таки мальчик. Но, на всякий случай, у меня шокер под рукой — кто их знает, что этим мужчинам в голову придет — вначале на все согласны, а потом…

Настроение такое, что хочется ломать. Сейчас больше подошел бы, понятно, «бык», у которого воля обычно гораздо слабее, чем тело, и они обычно пугаются малейшей боли. Но придется смириться с тем, что в этом уголке планеты с такими развлечениями сложно.

Привязывать его или нет? Плюсы для меня есть в обоих случаях — и ощущение полной моей власти и его беспомощности заводят; и то, что он добровольно подчиняется и сдерживает себя сам — тоже очень вкусно… Два блюда, не знаю, которое выбрать… Спрошу его самого, для разнообразия.