— Сколько жертв среди мирного населения?

— Ни одной! — повеселела Ирвина. — Именно потому я и отдала этих супчиков представителю секретной службы без боя, забрав лишь трофеи. Имею, знаешь ли, слабость к подобного рода штукам.

Ирвина взяла шляпу, быстрым движением провела по внутренней прокладке надо лбом — находись котелок на голове, создалось бы впечатление будто его поправляют или украдкой смахивают пот — а затем кинула вверх. Шляпа завертелась, произведя с десяток выстрелов. Все пульки легли кучно, продырявив портрет бывшего министра юстиции, которого Ирвина Блакарди ненавидела всеми фибрами души, но снимать со стены не спешила. Именно этот тип читал в королевском университете магическое право и несколько раз валил ее на экзамене с мотивировкой: «Женщины служить не могут, найди себе мужа и командуй им, мало мужа — заведи любовников, а в полицию не лезь».

Итен присвистнул.

— А зонт принадлежал…

— Чардин, — проинформировала Ирвина.

— Неудивительно, что она сцепилась с дарвейнцем. И почему.

— СИС пусть выясняет. Секретная служба для того и создана, не находишь?

Итен находил.

— Нам только влезать в политическое болото не хватает.

— Вот-вот. Ее служака шла по следу, не допустила побоища, в общем, я умыла руки и пожелала удачи.

Итен хмыкнул, снова покосившись на потолок. Если причиной ярости Ирвины не являлась стычка слишком рьяных дельцов, то что же?..

— Грейл Дракаретт, — пояснила она, правильно угадав направление его размышлений, — заявился, невзирая на статус, выбесил.

«Так вот кого я встретил!» — Итен видел лорда, но не перебросился с ним ни словом. Попросту не успел.

То, что Дракаретт заявился к ним… нонсенс. Целый лорд, презрев пересуды и утверждения: мол высокородные услугами полиции не пользуются, предпочитая действовать по-своему? Тот самый, в особняк которого они вломились.

— И чего ты такой довольный? — поинтересовалась Ирвина.

— Я чуть не спустил его с лестницы.

— Умница! — рассмеялась она. — Так ему и надо! А то заявляется с утра, условия выдвигает. Будто я глава наемников, готовых терпеть его заносчивость за звонкую монету, но! — она посерьезнела и взглянула на Итена пристально и очень внимательно.

Ирвина была прекрасна — никакое иное слово к ней попросту не подходило. В меру высокая, статная, путь и слегка полноватая, черноокая и чернобровая. Женская физиология более привычна к магии, потому любой, кто назвал бы ее женщиной в теле, сильно покривил бы душой, а заодно и лишился способности говорить на срок до месяца (авось научился бы лучше следить за собственным языком). О темпераменте главы полиции говорили с придыханием, о ее силе и скорости на расправу вообще старались не упоминать. Закону и порядку сильно повезло, что она твердо встала на их сторону.

— Но! — повторила она. — Когда Грейл Дракаретт предложит покровительство именно тебе, Итен Сирен, будь добр, согласись.

— Не было печали, — проворчал он.

— Объяснить почему?

Итен покачал головой. Все ж и так ясно: получив отпор главы полиции, лорд попытается найти общий язык с кем-то другим, и первыми кандидатами у него будут маги, предотвратившие взрыв в особняке: его собственном, между прочим. Не то, чтобы Итен верил в благодарность подобных типов, но некую сопричастность Дракаретт, наверняка, испытывал. Да и кто мог быть в курсе дела о маске, как не их троица и Ирвина?

Рожъэ отпадал по известной причине. Происхождение и взгляды Лидара на аристократию были слишком хорошо известны. Оставался Итен. Небольшое происшествие на лестнице Дракаретта не отпугнет, скорее подстегнет к началу общения. Хотел ли чего-то подобного сам Итен? Ох, вряд ли. При любых обстоятельствах с лордом связываться не стоило, однако сейчас существовало одно огромное «но». И заключалось оно в том, что не только Дракаретт нуждался в помощи, но и Итен, причем его положение было еще отчаяннее: без протежирования аристократа в высший свет не попасть. Никто не станет приглашать полицейских на балы-маскарады, тем паче осведомлять заранее об их проведении. А без должной информации и подготовки они снова явятся в последний момент и, скорее всего, опоздают. Дракаретт же самолично проведет их на очередное аристократическое сборище. Кроме того, именно Итен умел чувствовать ложь благодаря прижившейся в его организме драконьей крови, любого другого аристократ, обученный врать с пеленок, обведет вокруг пальца.

— Видно, Дракаретт сильно зол, раз презрел нормы приличий, принятые среди типов своего круга, и самолично обратился к нам.

Ирвина фыркнула.

— Бери выше! Он в ярости. А нынче, после моего отказа, доведен до белого каления.

«Прекрасное время для знакомства-разговора-сотрудничества», — проворчал Итен про себя, а вслух произнес:

— Его помощь сильно облегчит жизнь нам.

Общаться с напыщенным лордом ему не хотелось. С лордом злющим, как стая крылатых кошек, подвергшаяся нападению дракона — тем более.

— Вот и займись, — беспечным тоном посоветовала Ирвина. — Не с руки главе полиции Гранвиля выглядеть наймиткой в глазах всей столицы. Ты — дело другое.

— В крайнем случае и уволить можно, — в тон ей пошутил Итен. И уж никак не ожидал, что Ирвина кивнет.

— Даже так, госпожа Блакарди?

Он знал эту женщину уже давно, но часто лишь драконья кровь подсказывала ее истинные намерения. Сейчас Итен почти не сомневался: Ирвина не шутит, более того, не раздумывая избавится от полицейского, если поползут некрасивые слухи. А они не просто поползут, помчатся табуном взбесившихся коней, ведь Дракаретту гораздо выгоднее будет рассказать, как принудил к сотрудничеству полицейского, к примеру, за вознаграждение, нежели признаться в собственном унижении и снисхождении до просьб о помощи.