– Я действую согласно своей должностной инструкции. И впредь такого тона не потреплю. Вам лучше вернуться в кабинет...

Вылетая, А.Н задел её плечом. Я упала в кресло и расплакалась.

– Влада, возьми себя в руки, - не меняя тона, приказала Вероника Леонидовна.
– Приехал президент корпорации, придётся подать ему кофе. В секретном ящике черные очки.

– Я этого не делала...
– меня душили рыдания.
– Я не трогала денег!

– Я знаю, - она сказала это так, будто подобный фокус проворачивали не в первый раз.
– Продержись несколько дней. Грядут большие перемены...

В офис прибыл председатель правления со своей помощницей, также выслал спецтранспорт за собственными финансистами и юристами. По мне, зареванной и обессилевшей, скользнул беглым взглядом. И только тогда я поняла. Насколько серьёзно все происходящее.

Они все сразу уединились в кабинете. А я очень удивилась, когда пришла одна из девушек, с которой я недавно разговаривала. Она принесла мне сильное успокоительное и сказала, что сама отнесет кофе - иногда ей приходилось работать на заменах.

Заседание затянулось на пять часов. Я даже успела кое-как прийти в себя и привести лицо в божеский вид. Но припухшие веки и красные глаза выдавали моё состояние.

Примечательно то, что возле приёмной образовалась зона отчуждения. Больше никто из зевак сюда не заглядывал, что хоть немного меня радовало. Если термин «радость» можно применить к такому состоянию.

Шагуров уехал вслед за генеральным сразу после совещания. Наверное, произошло что-то действительно из ряда вон выходящее. Фамилию «Барсов» я почему-то с этим не связала. Ровно в шесть я выключила компьютер, закрыла все дери и вызвала такси - меня все еще шатало и трясло. Было плевать на то, что меня никто не отпускал. Хуже уже не будет. Что лишние пару часов рядом с кабалой длиною в вечность?

Зря я надеялась, что все, что произошло в корпорации, там и остается...

Отец и мать встретили меня молчанием. И тут я не выдержала.

– Расспросов - не будет. Особенно тупых. Виктории, папа, виднее, кто твоя дочь, верно?
– Скинула каблуки, молясь лишь о том, чтобы не разрыдаться раньше времени.

– Мы верим, что это не ты, - глухо произнёс отец в пустоту.
– Ты бы не могла такого сделать.

– Да? А если бы смогла? Уже опозорила вас танцами, может, решила свалить с деньгами?

– Очень большая сумма, Владочка?
– с надеждой спросила мать.
– У нас есть кое-какие сбережения...

– Послушайте, - ноги подкосились, и я присела на комод, - Сумма для нас неподъемная. Это раз.

Даже если я продам почку и заключу сделку с дьяволом, завтра на меня повесят хищение золота партии. Тоже будем продавать квартиру, ночевать на вокзале, до тех пор, пока не сдохнем с голоду?

– Надо обратится в полицию! Я остановлю это беззаконие. Ты можешь найти доказательства своей непричастности, Влада?
– отец впервые за долгое время попытался сохранить трезвую голову и действовать, вместо того, чтобы обвинять.
– Мы с матерью тебе верим. Но они потребуют.

– Я даже не понимаю, в чем конкретно меня обвиняют! Доступ ко счетам есть у ограниченного круга сотрудников. Никто мне его не предоставил, и иначе быть не могло! Это подстава чистой воды! Они мутили какие-то махинации и решили свалить на девочку, которая там без году неделя, это же очевидно! А полиция... мам, пап, ну не будьте вы наивными хотя бы в этот раз! У них прав тот, кто больше заплатит! Кто имеет власть! И шеф это прямым текстом сказал...
– слезы полились из моих глаз.
– Что доплатит им за то, чтобы они пустили меня по кругу!

– Я все рано этого так не оставлю, Влада.
– на миг мне стало жалко отца. Я увидела в его глазах сожаление - за то, что отдал дочь на растерзание тварям.
– У меня остались кое-какие знакомства. Они найдут способ. А ты пока что...

– А мне придётся пойти туда еще и завтра, пап. И потом тоже. Мне согласился помочь один сотрудник. Он программист и разберётся там, где не разберётся простой человек. К тому же, на днях сменится руководство. И уверена, по документам окажется, что сумма не пропадала. Я просто уволюсь и все...

Говорить с ними дальше сил не было. Я ушла в свою комнату. Включила телевизор, чтобы хоть как- то забыться. Но и этого не вышло.

– Влада, - постучала в дверь мама, - к тебе пришли.

– Кто? Девчонки?

– Это Александр.

«Только тебя здесь не хватало!» - зло подумала я. Но у меня не было сил послать его в пешее эротическое турне сейчас. Я вышла в коридор, как и была - в домашних шортах и рубашке, завязанной узлом под грудью.

– Че, чикуля, даже чаю не нальешь?
– как всегда одетый по последней моде и невообразимо наглый, мой так называемый парень оперся о перила, имитируя отжимания, чтобы сквозь рубашку четче проступили его бицепсы.
– А с глазами что? Заболела?