– Что мой сынок делает?

– Ба… Дя… Мама…

Вздрагиваю от звонка в домофон. Может, Кирилл вернулся? Нет, он открывает двери, пользуясь своим ключом. Тогда кто?

– Кто там?

Можно было не спрашивать – на экране видеодомофона Дина.

– Вика, это Дина. Открой, пожалуйста.

– Кирилла нет дома, – взволнованно отвечаю я.

– Я знаю, потому и пришла. Я хочу с тобой поговорить.

Жму на кнопку, удивляясь странной тишине, воцарившейся в доме. Наверное, моя егоза куда-то сунула свой любопытный носик. А потом тишину взрывает громкий детский крик… Толкаю входную дверь, позволяя Дине войти, и со всех ног бегу к лежащему навзничь Егору… Рядом с ним валяется ящик кухонной тумбочки. А рядом – рассыпавшиеся столовые приборы…

– Я помогу! – кричит Дина, на ходу сбрасывая обувь.

– Господи… Что делать? – сипло выдыхаю я, поднимая кричащего сына на руки.

Глава 23.

Вика.

Егор захлебывается слезами и… кровью. Похоже, он прикусил язык, когда падал. Ее так много… Голова кружится, в глазах темнеет. Я не переношу ее вида… Совершенно… Чувствую, как колени подгибаются, а мышцы теряют силу. Не хватает еще уронить сына!

– Дина, я… Дина… – только и могу вымолвить я.

– Давай ребенка, Вика. Документы при себе? – хладнокровно произносит она, стирая с лица Егорушки кровь. – Умойся и поехали в больницу, я вас довезу.

Егор громко кричит, я бегаю по дому, одеваясь и собирая сумку. Свидетельство о рождении, полис, паспорт… Сую ноги в балетки, заплетаю волосы в гульку на макушке и забираю кричащего сына из рук бывшей невесты Кирилла. Зачем она приехала?

Дина действует решительно и собрано – обувается, запирает дверь, спешно идет к машине… Семеню за ней следом, с трудом справляясь с паникой – она опутывает меня, как ядовитый плющ…

– Вика, надо позвонить Кириллу.

– Думаешь, надо? Он уехал на работу, говорил про важную встречу и…

– Это же его сын, – с ноткой обреченности в голосе протягивает Дина. – Мы едем в первую городскую.

Следую ее совету. Прижимая Егорку к груди, звоню Киру и сообщаю о происшествии.

– Ты уже в больнице? Вика, я еду! – кричит он и завершает вызов.

Кровь из губы сынишки не хочет останавливаться. Оставляет следы на нашей одежде, руках, пухлых щеках сына. Сознание плывет от ее вида и запаха. Не вижу себя со стороны, но уверена, что похожу на привидение…

– Дина, а ты чего хотела? – спрашиваю, когда Егор немного успокаивается. Лежит на моих руках и монотонно ноет.

– Ты сейчас хочешь поговорить об этом? – хмыкает она, внимательно следя за дорогой.

– Ты же пришла для чего-то?

– Вика, сейчас не самое подходящее время. Да и… Не надо было мне приходить… Кирилл предельно ясно мне объяснил, что наши отношения закончились. Не знаю, для чего я пришла… Дура просто…

– Хотела попросить, чтобы я оставила Кира в покое? Подала на развод? – спрашиваю я. В груди такая пустота… Словно дыра с обугленными краями. Ничего нет, кроме чудовищного беспокойства за сына. В другой ситуации я бы не смогла говорить о Кире…

– Вроде того… Все равно ведь не любишь.

– А ты, значит, любишь?

– Да, очень. Я… Ты как снег на голову, Вика. Он… Я ждала свадьбы. Планировала нашу жизнь. Все до мелочей. Летний отпуск, имена наших будущих детей… Все… Даже собаку завела в своих мечтах, представляешь? Дура… И назвала ее Луиза. А теперь вышло так, что мои мечты осуществляешь ты.

– Я бы рада тебе помочь. И развод я ему предложила. Но Кирилл против… Не знаю, как его убедить.

– Против? – обреченно произносит Дина.

– Да.

– А тебе зачем его согласие? Ты можешь подать на развод и все! Оставь его мне, Вика… Я… Прости… Зря я завела этот разговор.

Воздух тяжелеет от запаха крови и ощутимого напряжения. Егорка постанывает, Дина замолкает… Все сказала. А мне как реагировать на ее слова? Отдать мужа в угоду любящей его девушке?

«Все равно ведь не любишь», – ее слова больно ранят сердце. Значит, осталось в нем что-то… И чувства к Киру, и ревность…

Дина забирает сумку из моих рук и ведет нас к приемному отделению. А там Кир… Уже примчался. Такой растерянный, взволнованный… Без пиджака, в рубашке с закатанными до локтей рукавами. Он нервно расхаживает на крыльце, а потом видит нас, идущих навстречу…

– Вика… Господи… Егорушка, сынок мой…

На Дину и не смотрит. Ничего словно не замечает. Обнимает нас, целует меня в лоб, щеки, гладит плечи. Улыбается, стирает с моих щек слезы. И столько ласки в его прикосновениях. Во взгляде… Словно ничего между нами не было в прошлом… От его неподдельной заботы я реву…

– Я чуть с ума не сошел. Маме позвонил, она меня успокоила. Я тоже губу прикусывал. Идем скорее. Ну чего ты ревешь? Викуля моя, родная… Не плачь. Пожалуйста.

– Спасибо, – шепчу, прячась на его груди.