– Кирилл, я отойду помыть руки, – сообщает Вика, поднимаясь из-за стола.

Я передал информацию об отеле «Идеал» и его сотрудниках начальнику службы безопасности. И сейчас едва держу себя в руках, ожидая ответа… У меня в груди что-то страшное по величине растет – разочарование или надежда на счастливое будущее. Пока не знаю… Пожалуй, в ее присутствии переносить эту муку сложнее.

– Конечно, иди. Зачем ты спрашиваешь?

Покручиваю в руках телефон, а потом все-таки лезу на страничку Стефи. Вот же зараза… Она и сейчас не удалила наши совместные фотографии. Мы расстались чертову уйму времени назад, а она их оставила!

Меня отвлекает вибрация телефона Вики. Обычно я не читаю чужой переписки, но здесь…

Артем Смолин… Ей пишет некий Артем… Без раздумий хватают телефон, жадно впитывая буквы на экране.

«Скучаю по тебе. Приеду в среду, увидимся? Не решился вопрос с квартирой? А с папой? Меня так долго не было, Куся… Приеду и съем тебя».

Блядь… Приеду и съем… Глаза застилает чернота… Я, дурак, оправдание ей ищу? Разобраться пытаюсь, что тогда случилось, а тут какой-то Артем… И к той ситуации он не имеет отношения. Он ее сейчас трахает. Сейчас, понимаете? Мою жену… Почему она такая голодная тогда? Стонала подо мной… Может, и здесь играет? Симулирует?

Пока я варюсь в котле ярости и непонимания, Вика возвращается. Садится, томно улыбаясь и поправляя прическу.

– Привет, – выдыхает непринужденно.

Давай же… Возьми телефон и прочти сообщение от своего ебаря. Давай, детка… А я посмотрю на твою реакцию.

– Привет. Я поторопил официанта. Скоро все принесут, – отвечаю, скрипнув зубами.

– Хорошо, – непринужденно отвечает она.

Читает сообщение и откладывает телефон в сторону. На мгновение меняется в лице, а потом вновь надевает одну из своих масок. Я успел в них запутаться… Не женщина, а чертова тайна!

Мне кусок в горло не лезет… Жую траву из салата, так и не притронувшись к супу. Кое-как разделываюсь с рыбой и поднимаюсь с места, чтобы ответить на звонок безопасника.

Выхожу на крыльцо и глубоко вдыхаю горячий вечерний воздух. Нахрена мне это теперь надо?

– Да, Виктор Борисыч.

– Кирилл Игоревич, записей с камер, конечно, не сохранилось. Но я разузнал, что девушка, которая работала тогда на ресепшене, уволилась. Ее зовут Злата, она жива и здорова, и…

– Наверное, теперь информация неактуальна. Извините, что заставил побеспокоиться…

– Она сразу же уволилась. Здесь что-то нечисто, – не унимается он.

– Повремените с расследованием, Виктор Борисыч.

Возвращаюсь к столику, где меня ждет Вика. Расслабленная, вполне довольная. Чиста, как младенец… Но я-то знаю, что таится за этой маской. Расплачиваюсь и тяну ее в номер. Кипящая внутри злость в считаные минуты превращается в похоть. Что я хочу доказать? И кому? Унизить ее, указать на место?

Толкаю ее к стене, как только мы входим в номер. Ловлю полураскрытые губы и пью дыхание. Зачем я ее целую, блядь? Никого не целовал в губы, кроме нее…

– Что с тобой, Кирилл? – испуганно шепчет она.

Отвечает мне. Гладит затылок, плечи, облизывает мои губы. Пульс шпарит в висках, между лопаток проступает пот. Встречаюсь с затуманенным взглядом Вики, понимая, что она тоже хочет меня… Невозможно так играть.

– Раздевайся, – отвечаю ей сухо.

Дергаю ремень брюк, стаскиваю рубашку. Вика послушно раздевается. Спускает лямки кружевного лифчика, обнажая тяжелые, налитые груди.

– Все снимай, – командую я.

– Не обязательно произносить это таким тоном. Я понимаю с первого раза, – шепчет Вика, подходя ко мне ближе.

Целует меня в шею, ведет ладонями по напряженным, почти каменным мышцам груди, заводит их к пояснице и сжимает мои ягодицы. Это так приятно, что я забываю о своем первоначальном плане унизить ее снова… Мне тошно от себя такого. Ревнующего, непонимающего ни черта…

Веду ее в постель и нависаю сверху. Целую в губы, посасываю их, мну ее ягодицы.

– Подожди… Я хотела… – уворачивается она. Садится на бедра, демонстрируя свои прелести.

– Не смей мне отказывать, – бросаю сухо, даже не выслушав ее.

– Я хотела сделать тебе хорошо, – удивленно поднимает брови она.

Артему этому тоже делала? Молча откидываюсь на спину и широко развожу ноги. Я так зол и возбужден, что взорвусь от малейшего движения. Сглатываю и закрываю глаза, позволяя Вике пристроиться между моих ног. Она уверенно касается сочащейся головки губами, сжимает в ладонях вмиг поджавшуюся мошонку. Не понимаю, как ей удается так меня чувствовать? Успокаивать одним взглядом, отметать сомнения? Она со мной сейчас, моя жена… И пусть этот ушлёпок попробует к ней подойти…