– Трахни меня, Кир… Хочу тебя в себе. Пожалуйста…

Пристраиваюсь между ее бедер и медленно вхожу. Чистый кайф… Наркотик, а не Вика. Трахаю ее, сидя на коленках. Задираю ее любимую майку и слегка сдавливаю острые от возбуждения соски. Выкручиваю их, пока она не замирает. Запрокидывает голову, прикусывает губы и отпускает себя… Я с трудом могу двинуться в ней, настолько она тугая. Чувствую ее пульсацию, вдалбливаюсь сильнее, дрожу, тону в эйфории… Моя, блядь, моя… И стоны ее – низкие, до ужаса сексуальные только для меня. Все для меня…

– Кир… Это было… Я, как мешок с костями, ничего не чувствую. Мокрая вся… Как кошка.

– Ты прекрасна, – восстанавливая дыхание, отвечаю я. – Сейчас я тебя вытру. Не вздумай шевелиться.

– Я себя инвалидом чувствую. Кир я тут вспомнила кое-что… Помнишь, ты рассказывал, как вы сбили случайно паренька на велосипеде? Когда тебе пятнадцать было, а Ромке шестнадцать.

– Ну… Это было так давно… И он жив остался. Отделался легким испугом, – отвечаю, вытирая ее бедра влажными салфетками. – Ты думаешь, нам с Добровольским стоит перебрать все мои грехи – маленькие и не очень?

– Уверена. Ты можешь не видеть опасности. Даже не предполагать, что она там таится. У тебя сохранился альбом с фотографиями? Школьный, студенческий. Может, кого-то ты крепко обидел в детстве или юности? И почему мне эта идея пришла только сейчас?

– Поверь, Борис Иванович тоже терзал меня подобными расспросами, но фотоальбом смотреть не предлагал. Так что – позовем маму в гости? Альбомы все у нее. Не знаю, Вик… Я каждый день жду что-то новое… Угрозу или покушение. Наверное, ты права? Я в чем-то провинился. И забыл, в чем.

– Звони маме. Жаль, что я не могу испечь пирог. Мне ведь можно вставать.

– Лежи. Я закажу пирожные из пекарни. Потерпи немного, скоро ты сможешь жить полноценной жизнью. И скоро закончат ремонт в твоей мастерской. Я первый закажу картину в кабинет.

– Хорошо, Кир… Люблю тебя.

– А я тебя больше.

Глава 28.

Вика.

Знал бы Кирилл, сколько в его словах смысла… Полноценная жизнь. Последние дни я только и делаю, что лежу… Но еще никогда я не чувствовала себя такой счастливой. Я живу на полную катушку, люблю и чувствую ответную любовь… Ведь совсем недавно я и помыслить не могла, что между нами что-то может измениться… Казалось, ненависть раздавила собой все живое, уничтожила, оставив зияющие раны… Мы не понимали друг друга, обижались, не доверяли, мучили… Дня не проходило, чтобы мы не ссорились…

А потом случилась авария… Она, как лакмусовая бумага проявила важное и скрыла то, что пора отпустить… Я была так близко к смерти… Чувствовала ее смрадное, ледяное дыхание, касающееся виска… И бешеное биение сердца в висках ощущала… Оно заглушало крики моих родных – Кирилла и Егорки… Разве можно теперь все исправить? Я кричала, как сильно его люблю, но вряд ли Кир слышал… Все стало неважно, ведь исправить не представлялось возможным…

– Викуль, ты чего? – угадывает мое настроение Кирилл.

– Просто… Кошмары до сих пор снятся. Я так хотела казаться сильной… Знаешь, в чем я хотела признаться? Я кричала тогда, как сильно тебя люблю… Так и не смогла забыть. Боялась, что так никогда и не скажу, что думаю… Господи…

Закрываю лицо ладонями, мгновенно проваливаясь в прошлое… Даже если злоумышленника отыщут, я еще долго буду вздрагивать по ночам… Это было страшно. Невероятно страшно – балансировать по краю пропасти.

– Вика, все пройдет, вот увидишь. Все совсем скоро кончится… Я буду рядом, слышишь? Не оставлю тебя и нашего сыночка.

– Ладно… Долой хандру. Скоро твои приедут?

– Да с минуты на минуту. Пойду чайник ставить.

Я могу ненадолго садиться и принимать самостоятельно душ – тоже сидя. Большую часть времени я провожу лежа – даже сексом заниматься умудряюсь… Вокруг моей кровати на колесах – вязание, недописанные картины, книги, вышивание и прочие вещи, скрашивающие мое унылое лежачее существование.

Кирилл быстро наводит порядок и идет в прихожую открывать дверь.

– Викуша, как ты, детка? – ласково спрашивает Антонина Ивановна.

Конечно, между нами не вспыхнула неземная любовь друг к другу, но она стала относиться ко мне теплее.

– Очень хорошо. Спина немного побаливает, совсем скоро я смогу ненадолго вставать.

– Я против, – возражает Кирилл. – Хочу быть уверенным, что осложнений не будет.

– Кирюша у нас тот еще перестраховщик. Но это и неплохо для взрослого мужчины и отца семейства.

Антонина Ивановна помогает накрыть на стол. Игорь Андреевич регулирует спинку кровати, позволяя мне принять полусидячее положение. И к столу он меня тоже перемещает.